Земля обетованная
Шрифт:
Майкл понял, что сейчас придёт смерть, и начал загребать руками и ногами, пытаясь отползти подальше. Но тело плохо слушалось команд. Он находился в полуобморочном состоянии, и всё происходящее выглядело, словно в замедленном кино. Он полз и полз, понимая, что делает это очень медленно, но ничего не мог изменить. Сзади раздался взрыв, и его обдало жаром. Он понял, что это взорвался бак. Пламя охватило машину и горело, шипя, как большая сковородка. Майкл полз, не замечая боли в ягодице. Бронежилет упирался в песок, мешая ползти. Наконец до него дошло, что его надо сбросить. Он попытался отстегнуть лямки, но пальцы не слушались его. Гул пламени напомнил ему, что времени жизни у него осталось не так уж много. Он напряг все силы и встал на четвереньки. Боль резко пронзила всё тело, и он чуть не потерял сознание, но заставил себя сделать шаг. Затем другой, третий…
Каждое движение вызывало приступ дикой боли, но сейчас он двигался быстрее. Сзади снова ухнуло. Столб пламени устремился вверх, принимая форму гриба. Пламя скручивалось вместе с чёрным дымом, и двигалось в стороны от машины. Всё заволокло гарью. Майкл чувствовал, как жар гонится за ним, неумолимо приближаясь, и он почти побежал на четвереньках. Слёзы заволакивали глаза, искры и зелёные яркие мошки притупляли зрение. От боли он сжимал челюсти так, что хрустели зубы, но продолжать бежать на четвереньках. Жидкий огонь достиг его, охватив ботинки. Майкл почти бежал на руках и коленях. Он чуял, как загорелись ботинки, но останавливаться было нельзя. Пламя гналось за ним по пятам. Наконец он почувствовал, что жар спадает. Оглянувшись, он увидел, что пламя больше не движется, а горит огромным кольцом вокруг бесформенной груды железа. Он принялся тушить ботинки. Хорошо, что армейская обувь довольно грубая, и ноги не успели получить большой ожог. Случайно он задел рукой ягодицу, и от резкой боли в глазах у него помутнело. Майкл потерял сознание.
3.
Мальчик завёл арбу во двор. Старик слез с неё и отдал лопату мальчику. Тот принялся разгружать глину. Когда он выгрузил глину и распряг мула, в калитку вошли двое. Они прошли в дом и сделали знак ему следовать за ними. Когда все расположились в комнате, один из пришедших сказал:
– Мамуч, ты хорошо поработал сегодня. Двое отправились на небеса, а двое ранены. Одна машина уничтожена. Ты заработал триста тысяч за убитых, сто за раненых и двести за машину, всего шестьсот тысяч. Но отец твой должен Джабару за оружие двести пятьдесят тысяч, за керосин и зерно сто, поэтому ты получишь двести пятьдесят. Но ещё есть бахшиш пятьдесят тысяч, потому остаётся двести тысяч. Вот деньги, получи и поставь крестик здесь. Ты молодец, Мамуч, как это ты придумал не закапывать мины, а присыпать землей? – Просто я подумал, зачем рыть ямки в бетоне, если много ям от былых подрывов. Надо положить мину в воронку и засыпать её землей, это можно сделать быстро. Когда сапёры прошли, и проехал патруль, мы уложили мины в ямы на дороге. Потом присыпали глиной, сверху покатали пустым колесом, чтобы были следы, как будто здесь уже много машин прошло, и уехали. Вот и всё, а деньги пусть отец возьмёт, ему надо кормить семью.
4.
Очнулся Майкл, когда его уже на носилках тащили к вертолёту. Жилет с него уже сняли, каски тоже не было. Он лежал на животе, пристёгнутый к носилкам. Через пятнадцать минут его уже заносили в операционную. Выбежала медсестра, глянула на Майкла
– Что с ним? – спросила она.
– Кажется, мне в задницу попала заноза, – попробовал пошутить Майкл, – если можешь, вытащи её побыстрее.
Девушка приподняла покрывало. Из одной ягодицы торчал здоровенный кусок металла. От этого ягодицу так раздуло, что она была, чуть ли не вдвое толще другой. Девушка засуетилась, куда-то убежала, через минуту зашёл врач, видимо хирург, за ним появилась и девушка – медсестра, но уже с набором инструментов. Она ловко разрезала штаны вместе с трусами, так, что их сняли, даже не поднимая при этом самого их владельца. На ходу вколола пару шприцев и принялась натирать его задницу чем-то жидким. Операция оказалась серьёзной, несмотря на пикантность ранения. Кусок какой-то автомобильной детали прошил всю мягкую ткань и слегка повредил кость, но сама железяка была грязной, и началось заражение. В общем, раскроили ему задницу основательно, всё промыли и зашили. Ещё несколько мелких осколков застряли под кожей, на спине. Но их можно считать царапинами. Пока они преодолели сталь бронежилета, сила их была не велика, и они застряли в коже, не проникнув даже в мышцы. После операции Майкл уснул, и проснулся лишь под утро. Рана ныла нестерпимо. Обезболивающие препараты перестали действовать, и рана ныла и пульсировала, любое движение лишь усиливало боль. Он вызвал медсестру и, скрипя зубами, пожаловался на боль. Девушка вышла и вернулась со шприцем. Сделала укол, и Майкл снова провалился в сон. На следующий день он проснулся поздно, почти к завтраку. Вошла сестра, которая принимала его. Она подошла к его кровати и протянула градусник.
– Ну, привет, герой, попа с дырой, – сказала она и засмеялась. – Выспался, наконец? Как себя чувствуешь? Только не ври мне, я этого не люблю.
Говорила она это так, как будто он был её старым близким другом, и знает она его давным-давно. Майкл даже не сумел обидеться, а лишь пробормотал:
– Ладно, врать не буду, если скажешь, как тебя зовут.
– Да здесь большого секрета нет. Зовут меня Энн, а тебя Майкл, если ты не забыл, а то многие после такого ранения обычно забывают, как их зовут.
– А что, у меня тяжёлое ранение?
– Да нет, просто многие думают этим местом, а когда в него пуля попадает, напрочь перестают соображать. А у тебя, я смотрю, и в верхние полушария попадания были, – сказала она и показала пальцем на шрамы у него на лице.
Конец ознакомительного фрагмента.