Земля обетованная
Шрифт:
— Она даже не понимает, что делает, — пробормотал другой мужчина.
— Эта колония, вероятно, для исследовательских целей? — осведомился я.
— Это не концлагерь! — Тайлер, казалось, был оскорблен. — Жители колонии — не подопытные животные. Они работают вместе с Чарлотом. Они ученые.
— А вы оба, конечно, физики-атомщики?
— Мы из администрации. Мы обеспечиваем весь проект. И, знаете, это непросто — содержать колонию инопланетян. Или вы относитесь к тем, кто, увидев чужака, сразу хватается за свой лазер? Или вы еще не встречали ни одного вне его природной местности?
Насмешка
— Где эта колония? — напустился я на Тайлера.
— В двух милях отсюда.
— Ну, так она заставила вас пропыхтеть солидное расстояние.
— Послушайте, вы! — Тайлер на глазах терял терпение. — Нет ничего особенного, что ребенок вышел на прогулку. Но мы не можем позволить, чтобы они безнадзорно разбегались в разные стороны. Мы же отвечаем за этих людей. Мы с Ланнингом обязаны заботиться о том, чтобы все было гладко. Чарлот нам голову оторвет, если в колонии будут неприятности, и особенно, если с этим ребенком. Ясно, что она боится. Но это не наша вина. Мы выполняем наш долг, и не можем сейчас себе позволить, чтобы нас продолжали считать дураками. Итак: мы не сделаем ей ничего плохого, мы только доставим ее домой. Если вы не хотите взять нас в машину, ладно, но тогда уйдите, пожалуйста, с дороги, чтобы я мог сделать то, за что мне платят.
— А она хочет идти с вами? — Я не тронулся с места.
— Об этом спросить ее не может ни один из нас, — ответил другой мужчина, которого, кажется, звали Ланнинг. — Мы не знаем ее языка.
— Вы отвечаете за колонию и не говорите на их языке? — недоверчиво спросил я.
— Они все говорят по-английски, — ответил Тайлер. — Кроме некоторых детей. Послушайте, вы же знаете, каковы дети. Они с удовольствием доставляют заботы. И никто их за это не выпорет, если это делает не их папочка. Но домой ей нужно обязательно. Я верну ее туда, и вы не сможете, черт побери, мне помешать.
Он шагнул вперед, но я не шелохнулся.
Мистер Тайлер не получил бы награды за дипломатическое поведение, совсем напротив. К сожалению, так же мало ему приходилось в своей жизни прокладывать себе дорогу силой. Он был таким же большим, тяжелым и мускулистым, как и я, но у него не было моих навыков. Он не был бойцом. Поругаться он мог, но боец из него никудышный.
— Но это же бессмысленно, — перехватил слово Ланнинг, когда мы с Тайлером встали глаза в глаза. — Посмотрите на нас еще раз. Мы не преступники. Мы не насильники девушек.
Поскольку он предложил мне это так дружелюбно, я посмотрел на него. Он был прав, на преступника он не был похож. И все-таки это не делало его симпатичнее. Очевидно, они оба не относились к типам, которых нанимают для грязной работы. Следовательно, они говорили, вероятнее всего, чистую правду. Но меня они уже разозлили, а я уж по своей природе такой упрямый.
— Вы сможете в колонии спросить у Чарлота, — призвал меня бледный. У нас приоритетная радиосвязь. Он заверит вас, что все в порядке.
Это оказалось для меня решающим. У меня совсем не было желания быть приведенным к Чарлоту, который размазывал бы меня, как улитку, пока Ланнинг и Тайлер наслаждались
— Вас двоих я не возьму, — объяснил я.
— А что с девушкой? — тихим голосом спросил Тайлер.
— Это другое дело. Даме я всегда охотно помогу.
Им ничего не пришло в голову в ответ.
— Я вылетел сюда на природу, — сказал я бездумно. — По-моему, юная дама тоже наслаждалась прекрасным вечерним воздухом. А вы, дураки, испортили ей все удовольствие. Можете заверить всех в лагере, что она в надежных руках и что через два часа я доставлю ее домой.
— Вы этого не сделаете, — заныл Ланнинг.
— Сейчас увидите.
Он уже вынул из кармана рацию. Он сообщит обо мне в колонию, а там используют приоритетную связь, чтобы вызвать по тревоге Чарлота. Но мне было уже поздно менять свое решение. Я же только что поставил их в известность о своих намерениях. Может быть, мне не следовало вмешиваться. Но я хотел вмешаться и, следовательно, вмешался.
— Подождите одну минуту, — сказал Тайлер, который не видел неотвратимого.
— Вы что-то сказали? — спросил я дружелюбно и с улыбкой посмотрел ему в глаза. Я надеялся, что кажусь очень запугивающим. К моей радости он отступил на шаг.
— Нет никаких причин для ссоры, — подключился Ланнинг. — Поступайте, как хотите, мистер Грейнджер. Мы сообщим куда надо, что девушка с вами в безопасности. Ведь теперь же все в порядке.
— Верно. — Я сделал вид, что не заметил его сарказма. — Все в порядке.
Я протянул девушке руку. Она, пока мы разыгрывали весь этот маленький фарс, заметно успокоилась. Мне кажется, она сообразила, что я совсем не гармонировал с ее преследователями. Она смотрела, как Ланнинг и Тайлер уходили прочь. Потом она позволила мне помочь ей подняться в машину. Язык знаков понимал каждый. Я осторожно подтолкнул ее на переднее сидение «Ламуана». Со всем душевным спокойствием я прогулялся вокруг машины к водительскому креслу. Тайлер с расстояния в несколько метров смотрел на меня. Ланнинг торопливо что-то говорил в свой радиопередатчик.
Прежде чем запустить двигатель, я огляделся вокруг в сгущавшейся темноте, я глубоко вздохнул, улыбнулся и попытался выражением лица втолковать девушке, что наслаждаюсь свежим воздухом.
Она улыбнулась в ответ. Очевидно, она привыкла к обществу людей. Она поняла, что я имел в виду.
В конце концов, подумал я, даже Титус Чарлот улыбается.
Иногда.
Минут десять или четверть часа я колесил на своем «Ламуане» на скорости восемьдесят или девяносто взад-вперед. Тем временем девушка пришла к решению, что все хорошо и прекрасно.
Я опробовал на ней "Как вас зовут?" и "Куда вы желаете?", но было ясно, что она не понимала английского даже в такой степени. До уровня "Я Тарзан, а кто ты?" я в своих попытках общения не опустился. А фантастический язык жестов, который так хорошо функционирует во всех мыльных операх, показался мне не очень подходящим для начала беседы. Да никому из нас и не была так уж необходима эта маленькая беседа.
— Ты нытик, обвинил меня ветер.
Я реалист, заверил я его — не только молча, но даже и не двигая губами. Юная дама не должна подумать, что я болтун, разговаривающий сам с собой.