Земля предков
Шрифт:
– Боюсь, не получится, – вздохнул я. – Такого голожопого вояку Гостомыслова дворня метлами прочь погонит.
– Отдай мне мое! – Косичкоусый рванулся к кучке своего добра, но запнулся о ногу Скиди и шмякнулся оземь. Руки, правда, успел подставить (воин всё-таки), встать я ему не позволил. Наступил на загривок.
– Твои здесь только вши у тебя в лобковой шерсти, – произнес я ласково. – Тебе повезло, голожопый. Сегодня я добрый. Так что – беги, – я убрал ногу. – И беги быстро! Или, может, ты сначала хочешь дерьма поесть? – Я показал носком сапога на подсохшую кучку экскрементов в метре от гриднева носа.
Косичкоусый вскочил на ноги. Глаза его метали молнии. Это радовало. Во всяком случае он – не трус. Значит, запомнит, вернется и даст мне повод еще разок вывалять себя в дерьме.
Неизвестно, что бы еще заявил Водимиров дружинник, но тут Свартхёвди достал нож.
– Ульф, можно я ему детородные органы отрежу? – спросил он, хищно улыбаясь. – Тот, кто ограбил моего брата, не должен оставить потомства.
Шутка. Или – не шутка.
– Дети у тебя есть? – спросил я голожопого. – А то мой брат хочет тебе срам отрезать. На память.
Косичкоусый поглядел на Медвежонка. И ничуть не усомнился в серъезности его намерений.
– Беги! – посоветовал я. – Если он тебя схватит, попрощайся с яйцами.
Ух он и дернул! Быстрее, чем я когда-то удирал от отроков Водимира. Группа поддержки припустила следом, но сразу отстала. Косичкоусый мчал налегке, и стимул для бега у него серьезный.
– Трус, – презрительно заявил Скиди.
– А что б ты сделал на его месте? – спросил Тови Тюлень.
– Забрал бы у тебя, увальня, меч и дрался!
– И убили бы тебя враз!
– Зато умер бы как воин, а не улепетывал, как трэль! – Скиди щелкнул дренга по носу.
– Весело было, – резюмировал Свартхёвди. – Забирай свое добро, Ульф, и пошли пиво пить.
– А припасы? – спросил я.
– Скиди купит.
– Так он по-здешнему не говорит.
– Виги говорит. Пошли, брат. Харра место показал, где доброе пиво варят. Почти как наше.
Глава 8
Прочь из Ладоги!
Бочонок пива нам поставили – от заведения. Хозяин харчевни был когда-то обижен людьми Водимира и очень сожалел, что не видел, как Водимиров десятник сверкал голой задницей.
И судя по реакции других посетителей, Водимира и его присных здесь не жалуют. Так почему же терпят?
Скоро я узнал, почему. Сам Гостомысл мне поведал.
– Зачем ты приказал своему человеку это сделать? – заявил князь Хрёреку. – Такого Задорей не простит. И его князь – тоже.
Задорей. Надо же. Хотя… Задорей Голожопый. А что? Звучит.
Последнюю фразу я произнес вслух.
Заржали не только наши, но и бойцы, сопровождавшие Гостомысла.
– Он шутит! – сердито мотнул в мою сторону головой Гостомысл. И уже мне: – А знаешь ли ты, Ульф Свити, что у твоего князя нынче лишь пять десятков воинов, не считая тех, что привел ты. И у меня – под сотню. А у Водимира – одной лишь личной дружины три большие сотни. И у его союзников – вдвое от того.
Ого! Приличное войско по здешним меркам.
– Зато воины очень храбрые. И проворные. Особенно с голой жопой, – заявил я, вызвав очередной взрыв смеха. – Видят боги: я так испуган. Гляди, князь, как у меня руки трясутся!
Народ опять заржал.
– Да уж! Славно ты его победил! – желчно процедил Гостомысл. – Сколько вас было? Десять? А он – один!
– Их было трое, – уточнил Свартхёвди. – И он оскорбил моего брата. А брат мой, как всегда, проявил неуместную доброту. Если бы Голожопый оскорбил меня, я бы его убил. И тех двоих. И стало бы у Водимира-конунга на трех людей меньше. Что в этом плохого?
– А если он придет сюда? – воскликнул Гостомысл. – Что ты тогда скажешь?
– Я говорить не буду, – Медвежонок потянулся, хрустнув суставами. – Я буду убивать.
– Их три больших сотни, а то и больше!
– Ну и что? – удивился Свартхёвди. – Ты слышал вчера, что о нас пел скальд? Так вот знай: скальды обычно привирают, но на этот раз он пел чистую правду. Нам не впервой драться малым числом против целого хирда. И посмотри на меня, конунг: что ты видишь? – Свартхёвди подбоченился.
– Я вижу того, кто ищет смерти! – заявил Гостомысл. – Так вот – я ее не ищу! И я должен защищать своих людей, дан! Всех! Смердов, женщин, детей! Ты не понимаешь!
– Это ты не понимаешь, конунг. – Свартхёвди поскреб грудь. – Я не ищу смерти. Я и есть смерть.
Хавгрим Палица одобрительно хмыкнул. Но Гостомысл не впечатлился:
– Рюрик! Что ты молчишь? Это твой человек!
– Мой, – согласился Хрёрек. – И я думаю: он прав. Водимира надо остановить. Сам же видишь, отец, Водимир с каждым годом становится сильнее. А когда он достроит свой новый град, то никто больше не сможет пройти мимо него в южные земли. И что тогда будет с нашей Ладогой, если без разрешения Водимира никто не сможет ходить туда, где можно продавать дороже, а покупать – дешевле? И вспомни, что рассказал вчера Ульф Свити. Люди Водимира примучивают новых данников. И скоро доберутся до наших. Меря и чудь, дикие племена, которые раньше платили дань тебе… Думаешь, осенью они снова принесут тебе шкурки и рыбью кость?
– Принесут. А если нет, то твои варяги их заставят!
– Моих варягов сорок человек, – сказал Хрёрек. – И настоящих воинов, таких, как он, – кивок на Медвежонка, – среди них не больше десятка. Остальные тоже станут добрыми дружинниками, но не сегодня. И не в этом году.
– И ты, выходит, считаешь, что мы справимся с Водимиром, если он осерчает?
– А зачем ему серчать? – удивился Хрёрек. – Это он становится сильнее, а не мы с тобой. Ему достаточно достроить свой город и немного подождать. Год-два… И ты, Гостомысл, придешь и поклонишься ему в ноги. Без всякой брани.
– Тому не бывать! – отрезал князь.
– Значит, это придется сделать мне, как младшему среди нас, – спокойно произнес Хрёрек. – Иначе он заберет нашу Ладогу и посадит своего сына в твоем тереме.
Я изумленно глядел на Хрёрека! Он – и вдруг такие слова!
– Что ты предлагаешь? Позвать твоих родичей-данов, как я позвал тебя?
– Мои родичи-даны не придут, – сказал Хрёрек. – А если придут, то это будут такие родичи, что похуже Водимира.
Уж точно! Я бы предпочел сразиться с дюжиной Водимиров, чем с любым из Рагнарсонов.