Земля родная
Шрифт:
Санька опять улыбнулся и вышел. Даже окрик дяди не мог расстроить его.
— Зот Филиппович, прости, но я за дело болею душой… Не рановато ли Брагину в подручные? — полушепотом спросил Черепанов.
— Почему рановато?
— А так… Оно ведь не хуже, когда человек как следует пообвыкнется в горячем цехе.
— Не понимаю тебя. Брагин парень — толковый и рассудительный.
— Да я ничего не говорю…
— Ну что ж, другого дадим, если не хочешь. Только из всех молодых — это самый крепкий.
— Если
— Какой?
— Двоюродный племянник.
— Это вроде того, что нашему сараю двоюродный плетень… Даже если бы и родственник…
— Да я ничего… Лишь бы разговоров не было… Подучить — это мы завсегда можем.
Красилов одобрительно кивнул головой:
— Вот это дело!
Так Санька стал подручным сталевара Черепанова. И жизнь его в доме дяди началась совсем не легкая.
Однажды дядя пришел домой навеселе. Рядом с ним брел, перекатываясь на кривых ногах, канавщик Антипчук — знаменитый в мартене сквернослов. Веселая пара остановилась на середине двора. Санька в это время чистил хлев и на скрипучей тачке отвозил навоз в огород.
— Эй ты, вьюноша! — крикнул ему Антипчук.
Санька остановил тачку:
— Здравствуйте!
— Наше вам с кисточкой!.. Это твой работничек, да? — спросил Антипчук Черепанова и продолжал, обращаясь к Саньке: — Работничек!.. Вижу я — зря ты хозяйский хлеб жуешь. Разве так работают? Надо, чтобы спина была в мыле!
Если бы рядом с этим нахальным канавщиком не было Черепанова, которого Санька считал своим учителем, то Антипчук, наверное, отведал бы силу Санькиного удара. С трудом сдерживая гнев, Санька сказал:
— Какой я тебе работник? Я — подручный сталевара. Понял? А ну — отойди!..
— Что ты сказал, сопляк?
— Добром говорю — не привязывайся! Дядя Матвей, убери ты его, а то, честное слово, разукрашу!
Матвей покачал головой.
— Ты что же это, Лександра, какой неуважительный? Человек, может, добру тебя хочет поучить. А ты волком глядишь. Пошли, Антипчук.
Обнявшись, они пошли в избу.
На огороде вместе с Санькой работала тетка Настя, жена Матвея, — выдирала из земли засохшие будылья подсолнухов.
— Тетка Настя, там дядя пришел.
— Да, слышала я. Пьяный опять?
— В дымину.
— Вот наказанье-то!
В избе в это время происходило вот что.
С грохотом открылась дверь. Так хлопал только отец. Фрося услышала его злой голос и поняла: опять пришел пьяный.
— Расселась, барыня-сударыня. Мечтает… А мать, между тем, надрывается.
Он сердито бросил в угол брезентовые рукавицы, туда же полетела спецовка.
— Раздевайся, Антипчук!
— Может быть, в другой раз…
— Без разговоров! — И к Фросе: — А ты иди к матери,
Фрося спокойно отвернулась от окна, посмотрела на отца прищуренными глазами:
— Я только что с работы пришла. И маме надрываться нечего. Кто ей велит?
Отец оглушительно загремел ковшом, сердито плюхнул воду в рукомойник:
— Кто велит? Родная дочь велит! Расселась тут, а мать скотину убирает. Совсем не жалеешь старуху. Где мыло?
— Мыло на месте лежит… Зато ты жалеешь маму. Каждый день пьяный приходишь.
— Не указывать! — загремел отец. — Позови племянничка.
Фрося неторопливо вышла. Вернулась вместе с Санькой. Матвей сунул ему десять рублей.
— Это зачем? — удивился Санька. — Бутылку водки. Бегом!
Санька спокойно положил десятку на кухонный столик:
— Не пойду.
— Как это — не пойдешь? Должен услужить мастеру. Ты у кого в подручных ходишь?
— Не пойду! Это в старое время подручные за водкой бегали. — И хлопнул дверью.
Матвей погрозил ему вслед кулаком:
— Ты еще наплачешься у меня! — И коротко приказал дочери: — Сбегай!
Фросины щеки покрылись алым румянцем:
— Не пойду! То тебе за водкой бегать, то возле скотины кружись. Рад всех нас в гроб загнать. — Еще никогда не разговаривала она с отцом так резко. — Целое стадо развел. Нам одной коровы хватит. Вот тогда и стану ухаживать.
— Молчать!
Но Фрося уже не могла молчать:
— В горсовет, в горком пойду!
— На отца? На родного отца доносить?
— И донесу! Не будешь делать из нас батраков!
— Донесешь?
Отец подскочил к Фросе, замахнулся, но не ударил. Занесенный кулак остановился в воздухе. Фрося даже глазом не моргнула, и это спокойствие оказалось сильнее.
Матвей страшно выругался, тяжело грохнул дверьми и стремительно выскочил на двор срывать зло на жене. Вслед за ним выбежала и Фрося. Антипчук, смущенно ерзая на табуретке, остался в избе.
Саньки на дворе уже не было. Размахивая тяжелыми кулаками, Матвей подлетел к жене.
— Убью!
У тетки Насти в руках были железные вилы, и она выставила их ему навстречу.
— Только тронь!
Вся семья восстала против Матвея. Ему оставалось одно — вернуться в избу, к своему пьяному приятелю.
— А ну их всех к лешему! Пошли, Антипчук, в кабак.
На другой день Матвей Черепанов, злой и молчаливый, погнал корову и двух овец на базар. Его семейная жизнь стала давать заметные трещины.
В этот же день Санька забрал свой сундучок и перебрался в общежитие. А через несколько дней с помощью Вали Бояршиновой, от которой он ничего не утаил, его перевели подручным к Мирону Васильевичу Панкову. Третьим подручным у Черепанова вместо Брагина стал Сережка Трубников.