Земля Савчука. Затерянные миры. Т. 9
Шрифт:
Огромное удовольствие доставляет мне следить за лентой эхолота. В воображении проплывают картины Северной Атлантиды. Название это придумано кем-то из журналистов и как нельзя более удачно, — вся материковая отмель, составляющая дно морей: Баренцева, Карского, Лаптевых и Восточно-Сибирского, была когда-то сушей. Холмы и равнины, над которыми, таща трал, медленно проходит наше судно, являются продолжением берегов Евразии, они затонули много тысячелетий назад.
Происходит как бы качание доски, положенной на упор. Скандинавский полуостров, Гренландия и Шпицберген
На горизонте остается слабый отблеск — «край дня»…
Извилистая линия рельефа постепенно начинает удаляться от края ленты; эхолот отмечает глубины 92, 130, 270 метров и вдруг сразу, рывком — 1542 и вслед за тем 2381. Не выходя из каюты на палубу, я могу с уверенностью сказать, что «Нерпа» повернула к северо-востоку, пересекая залив, далеко проникающий в материковую отмель со стороны океана.
Берега древней Евразии были круты и обрывисты; сразу за материковой отмелью начинаются большие глубины.
Несколько дней мы идем над подводным заливом.
Ледовая обстановка этим летом необычайно благоприятствует свободному плаванию в высоких широтах. Тяжелые ледяные поля скопились в юго-восточной части моря Лаптевых, открыв широкий просвет на севере.
«Нерпа» благодаря этому смогла подняться к 80-й параллели и здесь круто повернула на восток.
30 августа над глубиной 3400 метров мы пересекли линию нансеновского дрейфа, и лихорадочное волнение охватило участников экспедиции, — мы вступили в страну миражей, в район гипотетической Земли Санникова.
Не проходит вечера, чтобы в кают-компании, в нашем дискуссионном клубе, не затевались теперь ожесточенные споры.
— Опять суются со своей Землей, — морщатся скептики. — Доказано, ведь: привиделась Земля! Аберрация, рефракция, мало чего… Вон Росс целый горный кряж увидел, ища северо-западный проход. Перед ним пролив был, чистая вода, а ему горы померещились. Так и повернул обратно… Его обман зрения на карту нанесли. Горы Крокера, как же!..
— А Амундсен, Амундсен! Над полюсом недоступности с «Норвегии» вдруг увидел целый архипелаг. Ликование! Щелкают фотоаппараты. Подлетели ближе: архипелага как не бывало. Развеяло ветром вместе с туманом…
— Это что, — вступает третий скептический голос. — Норденшельду остров почудился в тумане. Подплыли в лодке, ан это голова моржа на льдине…
— Позвольте, позвольте, — горячатся «санниковцы». — Санников видел две земли одновременно: одну на север, другую на северо-запад от Новосибирских островов. Вторая оказалась на месте. Де-Лонг наткнулся на нее: остров Беннет, пожалуйте! А как же та, что была видна на севере? Ведь он их одновременно видел… Какой же это мираж, согласитесь…
— Мираж, который вдобавок возникает всегда на одном месте… Толль ясно видел гористую землю и также на север от Котельного…
— Насчет гор помолчали бы лучше. Совсем бред… Толль ваш считал, что они высотой до 2225 метров. Каково? Да таких гор и на материке в этой части Сибири нет. И не могло быть…
— Ну, хорошо, а птицы?
Упоминание о птицах вызывает смех скептиков.
— Внимание! Главный козырь сбрасывают!
— Ну и что же? Попробуйте, объясните с птицами. Нансен, находясь западнее Котельного, видел гаг, летевших на север. Видел? Где они летовали?
— Очень просто. На Беннете.
— Допустим. А как понять записи Толля, найденные на Беннете. Над Беннетом пролетали: морской орел с юга на север, сокол и гуси с севера на юг?
— А вот как! — Наш синоптик, принадлежащий к партии скептиков, прокашливается. — Птицы отправлялись к кромке льда. Там летом полно водорослей, рачков, рыб, масса корму.
— На кромке гнездовать нельзя. Где же они птенцов выводят?
— Ну, знаете! Искать дорогу на остров по воздушному следу птиц…
— Всякий след хорош, если приводит к цели, — парировали мы, — вот ведь Ляхов… Он по следу оленей нашел два южных острова Новосибирского архипелага…
Скептики пожимали плечами.
— Увольте от таких примеров. Если говорить о следах, которые привели к открытию земли, так говорите о морских течениях, о дрейфе льдов… Вы не Ляхова вспомните, а Шиллинга, Литке, Кропоткина, угадавших по дрейфу льдов Землю Франца-Иосифа. Или Визе, который по зигзагам пути брусиловской «Святой Анны» определил: в центре Карского моря должен быть остров! И нашли остров…
Упоминание о дрейфе льдов подливало масла в огонь.
— Мы и о таких следах помним, — торжествовали «санниковцы». — Посмотрите на карту. Направления дрейфов «Фрама» и «Седова» показывают, что между ними, примерно в широтах Земли Санникова, лежит льдораздел — суша. Она оставалась справа от «Фрама» и от «Седова» слева…
— А почему ни Нансен, ни седовцы не увидели ее?
— Полярная ночь! В каком месяце они были там? То-то и оно. В январе. В пяти шагах не видно ни зги.
— Про песцов не забудьте, — раздавался несмелый голос из угла, — песцы ведь прибегали к «Фраму», подкармливались отбросами. А они обычно живут в норках. Значит была поблизости земля?!
«Антисанниковцы» делали новый выпад.
— Вы верите в птиц, — говорили они, — мы — в самолеты. Сколько раз пролетало над этим районом звено Алексеева, когда эвакуировало людей с «Садко», «Малыгина» и «Седова». И что же? Никаких признаков земли!
— Потому что земля севернее и покрыта туманом, — не сдавались мы.
— Нет уж, странная все-таки ваша земля. Еще в прошлом столетии ей везло. Ее видел Санников, ее видели Толль и его проводники. А уж в нашем столетии… — Скептики красноречиво разводили руками.
— Так что же это по-вашему? Массовая галлюцинация? Или земля под лед нырнула?..
Тут разговор переходил на гипотетические земли вообще, на те появляющиеся и исчезающие на картах острова, против которых стоят две условных буквы «сс» — «существование сомнительно».