Земля Савчука. Затерянные миры. Том IX.
Шрифт:
Что ж, это закономерный процесс, продолжение поступательного движения человечества на Север. Древние египтяне не допускали и мысли о том, что в северной части Средиземноморья — в Италии — когда-нибудь может возникнуть культура. Им казалось, что там слишком холодно. Римляне перенесли черту цивилизации несколько севернее. Тацит утверждал, что туманный климат Британии помешает развитию населявших ее варварских народов. Черта человеческого обитания в царской России пролегла уже через тундру, в пустынном крае «пегой орды», как именовали эскимосов, ненцев, эвенков. Где теперь эта черта обитания, если и на Северном полюсе побывали советские люди?..
Разговаривая об этом, мы свернули в боковую аллею, где подле цветочной клумбы на корточках спиной к нам сидел человек. Я подошел ближе.
Ко мне обернулось худое морщинистое лицо.
— Тынты?
Тынты поднялся, стряхивая с колен землю, и пожал мне руку так спокойно, точно мы расстались только вчера.
— Цветы, — сказал он кратко, — сам сажал.
— Прекрасные цветы, — подтвердил я.
Тынты удовлетворенно посипел неизменной трубкой.
— Ты здесь? А я ищу тебя!
Андрей вышел из-за поворота и поздоровался с нами.
— Любуетесь сыном солнца? Теперь название это уже не звучит так смешно? Правда?.. Что за куст, Тынты?
— Розовый, — ответил Тынты с достоинством.
— Помнишь, — Андрей обернулся ко мне, — мы читали у Нансена о терпении эскимосов? Кто-то послал их выкосить траву на острове. Они вернулись через полтора месяца. «Трава была еще маленькой, — сказали они, — мы ждали, пока она вырастет». Вот и Тынты, терпеливый сын солнца, дождался, когда выросли розы на Бырранге. Он сам вырастил их…
Мы пошли дальше по аллее.
Я показал на слабо мерцающие большие шары, висевшие над деревьями. Они располагались правильными рядами и как бы парили в воздухе, — так тонка, почти неприметна была проволока, поддерживавшая их.
— Это? Наши искусственные солнца. Мощные электролампы.
Мы подошли поближе и остановились, запрокинув головы.
— Видишь ли, — продолжал Андрей, — мы уже отказались от примитивного способа пускать горючий газ непосредственно для отопления. Сейчас газотурбины переводят тепловую энергию в электрическую, а по трубам подземного калорифера идет только выхлопной газ, отходы производства. Это дало возможность зажечь зимой над территорией Сада тысячи электрических солнц.
— Над Садом никогда не заходит солнце?!
— Так должно было быть. Ведь мы расхрабрились настолько, что занялись разведением особых морозоустойчивых сортов винограда. Но, повторяю, проблема эта еще не решена.
Тебе могло с первого взгляда показаться, что все уже сделано и нам осталось только пожинать плоды. Нет. Чем дальше, тем сложнее работа, тем больше возникает новых вопросов, догадок, проектов…
И он повел меня в святая святых Заполярного Сада, в экспериментальную теплицу, где проводились опыты с цитрусовыми. Сквозь стеклянную стену в яркозеленой листве блеснуло несколько золотых пятен.
…Я показал на слабо мерцающие большие шары, висевшие над деревьями.
…Сад не был осмотрен и наполовину, когда нас догнал бортмеханик и сказал, что к вылету все готово.
«Дневка» в оазисе кончилась. Надо было продолжать путь на Москву.
Заревели моторы самолета. Стартер переложил из руки в руку флажок, которым дают сигнал к отправлению. Я нервно оглянулся по сторонам. В группе провожающих не было Андрея.
Куда мог он запропаститься? Только что шел рядом со мной, толковал о баснословных урожаях, о новых оазисах, которые предполагалось создать вдоль побережья, уславливался насчет сроков своего приезда в Москву. Только что заботливо подсаживал меня на крыло, советуя потеплее укутать больную ногу. Где же?..
Он передал мне ящик…
— Подождите! — закричал я, выглядывая в окно. — Вот он бежит.
Андрей бежал по асфальтированной дорожке. В руках у него был небольшой ящик.
— Чуть было не забыл, — прокричал он, шумно переводя дыхание. — На, держи. Нет, это не тебе. Это поручение.
Он передал мне ящик.
— Здесь ранняя земляника, — пояснил он. — Прилетишь в Москву, сразу же с аэродрома поезжай на Петровку (он сказал номер дома и квартиры). Там живет писатель, романом которого о земле онкилонов мы зачитывались когда-то. Передай ему на словах вот что: очень давно мы прочли в вашей книге о теплой земле среди льдов и всем сердцем поверили в нее. Мы искали ее в далеких северных морях и не нашли. И тогда мы создали ее сами!..
Моторы заревели громче. Стартер взмахнул флажком. Подрагивая, машина покатилась по мягкому травяному настилу.
Просто не верилось, что еще несколько минут — и под крылом снова сверкнет снег и потянется бесконечная серая тундра…
Об авторе
Леонид Дмитриевич Платов (наст, фамилия Ломакин) родился в Полтаве в 1906 г.
В 1927 г. окончил факультет политического просвещения Харьковского института народного образования. В середине 1920-х гг. начал работать в комсомольской печати, объездил весь Советский Союз.
Как писатель Платов дебютировал приключенческой повестью «Мальчик с веснушками» («Комсомольская правда». 1936–1937), а в конце 1930-х гг. выступил как автор научно-фантастических повестей и рассказов: «Дорога циклонов», «Трансарктический пассажир». «Соленая вода», «Каменный холм», «Аромат резеды», «Господин Бибабо», «Концентрат сна», «По реке тайн». Эти произведения были опубликованы в журналах «Самолет», «Смена», «Огонек», «Вокруг света».
С сентября 1941 г. был военный корреспондентом журнала «Пограничник», с июня 1943 — газет «Красный черноморец», «Красный флот». Уволен из ВМФ в марте 1946 в звании майора адмслужбы. Награждён орденом Отечественной войны 2-й степени.
В 1947 г. по мотивам романа В А. Обручева «Земля Санникова» Платов создал киноповесть «Птица Mayк„. Затем писатель обратился к военно-приключенческой тематике, много писал о подвигах советских военных моряков и разведчиков в годы Второй мировой войны. Послевоенные произведения включают романы и повести «Секретный фарватер» (экранизирован в 1987 г.), «Бухта Потаенная», «Когти тигра», «Предела нет», «Эхо бури».
Главным литературным и одновременно научно-фантастическим достижением Л. Платова является дилогия «Повести о Ветлугине» — «Архипелаг исчезающих островов» (1949, дополненное издание в 1952) и «Страна Семи Трав» (1954). Повести, рассказывавшие о поисках неведомых земель на Крайнем Севере, относились к так называемой «географической» фантастике — без далеких планет, космических кораблей и черных провалов Галактики. Но отсутствие космической экзотики с лихвой искупалось у Платова экзотикой Севера, романтикой открытий и образами мужественных, увлеченных своим делом героев. Привлекала читателя и тема «затерянных миров», которая полупила в конце концов совершенно классическое развитие — во второй повести дилогии исследователи обнаруживали забытое, оставшееся в каменном веке племя самоедов.