Земля Сэкеттов
Шрифт:
Воинственно поднимая лапы, аллигатор начал медленно подбираться ближе ко мне, будто удар моего копья не произвел на него ни малейшего впечатления. Он стремился загнать меня в угол, отлично сознавая, что я окажусь в ловушке и понимая, что чем плотнее он прижмет меня к стенам этой скорлупы, тем более беспомощным буду я. Двигаясь с большой осторожностью и тщательно избегая огня, он начал обходить костер с правой стороны.
Я нанес еще один малоэффективный удар копьем, а затем неожиданно произвел колющий удар своей шпагой. Острие шпаги угодило чуть выше носа и скользнуло по правой челюсти, оставив глубокую царапину, но не войдя глубоко внутрь гада.
Сделав
Это громадное чудовище, не менее двенадцати — пятнадцати футов в длину, в момент рывка совершило прыжок не менее чем на шесть футов. Я согнулся под свисающими надо мной перекладинами, стремясь выскочить наружу. Однако поскользнулся одной ногой на песке и, потеряв равновесие, упал, а моя левая рука оказалась у самого пламени костра.
Как только чудовище сделало очередное движение в мою сторону, я выхватил из костра увесистое полено, которое незадолго до этого бросил в огонь, и со всей силой направил пылающий конец в зиявшую передо мной пасть.
Чудовище исторгло дикий вопль и стало биться в конвульсиях.
Перекатившись от края костра, я быстро вскочил и выбежал наружу под дождь. Здесь опять споткнулся и упал, а когда поднялся, меня сшибло с ног чудовище, мчавшееся без оглядки к воде. Вскоре я услышал сильный всплеск — это аллигатор плюхнулся в воду. Со страшным ревом раненое чудовище на мгновение вынырнуло и сразу же ушло под воду.
Долгое время я пролежал на песке, не в силах двинуться с места. Вдалеке прогремел раскат грома, и я медленно, с усилием приподнялся, опершись на локти. Каким-то непостижимым для меня образом я все еще не выпускал из руки шпаги. Потом встал на ноги и огляделся по сторонам, струи воды, смешанной с дождем, стекали по моему лицу, а одежда снова оказалась промокшей до нитки. Шатаясь от усталости, я поплелся к своему убежищу. Оказавшись под навесом, я сразу же рухнул на мягкий и теплый песок и лежал без движения, тяжело дыша и дрожа от озноба. Наконец я заставил себя собраться с мыслями и подумать, как выжить в этих условиях.
Мой костер в результате схватки с аллигатором основательно пострадал, но все же то тут, то там продолжали светиться угольки. Я взял палку и, используя ее в качестве кочерги, сгреб оставшиеся тлеющие угольки в одну кучу, а затем подбросил туда тонкие сухие ветви. Вскоре костер вспыхнул ярким пламенем. Я присел рядом, однако озноб не прекращался.
О том, чтобы уснуть, не могло быть и речи. Я добавил в костер большую охапку веток и, держа шпагу наготове, сидя немного вздремнул. Я с нетерпением ждал рассвета, который, как мне тогда казалось, никогда не наступит. Когда же наконец наступил рассвет, серый и холодный, задул сильный ветер, клонивший к земле деревья и вздымавший с земли песок, который барабанил по корпусу корабля, словно шрапнель, некоторые из острых песчинок больно вонзались мне в лицо.
Не выпуская шпаги из рук, поскольку теперь мне чудилась опасность под каждым кустом, я направился к тому месту на острове, где, как мне казалось, я увидел несколько молодых ясеней. И действительно вскоре я убедился, что так оно и было. Я выбрал высокий, ровный, гладкий, без сучков ствол, толщиною не меньше моего запястья или даже чуть больше. Это было молодое деревцо, пострадавшее от лесного пожара. Его я и срубил, поскольку оно показалось мне идеальным для изготовления лука.
Срубленное дерево перетащил в свое убежище под навес. Потом, невзирая на дождь, собрал кучу одинаковых камней, размером с кулак. Я снова сел у костра и принялся за дело: мне предстояло придать стволу форму будущего лука. Это очень нудная и трудоемкая работа, однако она все же согревала мне душу, а лук был мне жизненно необходим, чтобы выжить.
Немного позже, снова со шпагой наготове, я пошел проверить рыбную ловушку. Она все еще была там… вернее, только то, что от нее осталось. Скорее всего, аллигатор пытался достать из нее рыбу, которая, безусловно, туда попала.
Я крепко выругался, затем взял оставшуюся заднюю часть ловушки, которую еще можно было использовать, и вернулся в свое укрытие, чтобы сделать новую ловушку. К наступлению сумерек ловушка была готова, и я поспешил ее установить. А затем вернулся под навес, чтобы продолжить работу над луком, я разравнивал поверхность ствола изнутри и придавал ему округлую форму снаружи.
Голод беспощадно напоминал о себе.
В ту ночь я устроил довольно большой костер и спал относительно комфортно, лишь изредка просыпаясь, чтобы подбросить очередную порцию топлива и еще раз пристально вглядеться в темноту.
Мой костер находился в надежном укрытии, и мне не приходилось опасаться, что его могут заметить с материка.
С наступлением рассвета я отправился к своей ловушке и на сей раз обнаружил в ней три большие, прекрасные рыбины!
На речной отмели у берега я обмазал рыбу густым слоем глины, затем отнес к костру и положил под горящие угли на краю костра. По прошествии некоторого времени, когда голод стал совершенно нестерпимым, я съел их… все три за один присест, и, должен сказать, рыба была отменной.
Ночью дождь стих, и я умерил пламя костра. Я смастерил несколько капканов для небольших зверьков и вскоре извлек большую рыбину из своей ловушки и снова пожевал противоцинготной целебной травы.
Я решил, что теперь пора подумать о том, чтобы вырваться из заточения на этом острове. Значит, нужна переправа на большую землю. Я дважды поднимался на самую высокую точку острова и, прячась среди деревьев, внимательно изучал течение реки в этом месте. Поблизости и вдалеке я не замечал ничего подозрительного — ни какого-либо движения, ни парусов.
Лишь на четвертый день я завершил наконец работу над луком и стрелами, а на пятый день отыскал могучее мертвое дерево, зацепившееся корнями за растущий по краю острова кустарник. О, если бы я смог оседлать этот ствол, оттолкнуть его от берега и направиться на нем к заветному противоположному берегу.
На шестой день, с двумя жареными рыбинами за пазухой в качестве неприкосновенного запаса продовольствия, я смог-таки оттолкнуть бревно от берега, а еще менее чем через полчаса ступил на твердую материковую землю среди лесных зарослей.