Земля Тре
Шрифт:
– А потом?
– Когда я стал старше и умнее, когда я прочитал все те книги, которые читал отец, я понял, какая сила позвала его в дорогу. И я снова стал уважать и любить его. Хотя нет... это неправда. Я любил его всегда.
Глеб почувствовал, что в горле пересохло. Отхлебнул вина из кубка и спросил осторожно:
– Он сказал, куда лежит его путь?
– Да. Он сказал, что отправляется в Биармию. Именно тогда о нем заговорили как о сумасшедшем.
– Почему?
– Сотни храбрых викингов отправлялись в Биармию, но никто не возвращался. Скальды
Это было произнесено с такой горечью, что Коста встрепенулся:
– Что он сказал?
– Он сказал, что нас с тобой нет в живых, - ответил Глеб, чувствуя, как от выпитого вина по телу разливается теплота.
Коста хмыкнул и принялся за принесенную матросом соленую рыбину. Глеб посмотрел на Улафа и медленно проговорил:
– Земля Тре не любит гостей. Здесь много удивительного. Нам, живущим в других землях и по другим законам, трудно это понять... Твой отец был прав, когда писал, что это мир, который можно ощутить, но нельзя осознать. Он хотел постичь его при помощи рассудка, но не сумел... Потому и погиб.
– Я постигну этот мир!
– вскричал Улаф и грохнул кулаком по столу.
– Ты хочешь высадиться на землю Тре?
– Да! Я бросил имение, я пустился в путь, чтобы отыскать следы отца. И вот теперь... Теперь я должен найти эту пещеру и собственными глазами...
– Сейчас зима. Студеное море покрыто льдом, твой корабль застрянет на полпути. Надо дождаться тепла.
– Я доберусь посуху!
– Это невозможно.
– Глеб поднял руку и опередил восклицание, готовое вырваться из уст варяга.
– Мы выжили только потому, что у нас был покровитель... и еще потому, что нам повезло. Послушай меня! Дождись весны. Твой корабль надежен - на нем можно обогнуть землю Тре и пристать к южному побережью. Но если хочешь еще один совет... Вспомни слова отца: "Кто б ни был ты, попавший в эти края! Чем скорее ты покинешь Биармию, тем лучше будет для тебя и для тех, кто прибыл сюда вместе с тобой..."
Оба на мгновение умолкли. Было слышно, как свистит ветер и под ударами волн скрипит корпус корабля.
– Хорошо, - промолвил Улаф, глядя не на Глеба, а в сторону.
– Ты прав... Я дождусь весны. Клянусь Одином - как только Гандвик освободится ото льда, "Харальд" отправится в путь к южному берегу Биармии!
Глеб не стал отвечать. Молча плеснул в опорожненный кубок вина и залпом выпил, словно хотел затушить пожар, полыхавший внутри. Коста отодвинул блюдо и спросил:
– Куда мы плывем?
Глеб перевел вопрос.
– Никуда, - ответил Улаф.
– Ветер дует в лоб. Я приказал бросить якорь.
– Тогда высади нас на берег.
Улаф изумленно вскинул брови, но внезапно распахнулась дверь, и в каюту заглянул взволнованный матрос. Он произнес несколько отрывистых фраз на скандинавском наречии. Улаф побледнел и, не говоря ни слова, выбежал на палубу. Дверь захлопнулась. Глеб и Коста остались одни.
– Тебе не кажется, что он того?
– Коста крутнул пальцем у виска.
– Не кажется.
Глеб коротко передал ему суть разговора. Коста задумался. Потянул к себе кувшин с пивом, налил полную кружку. Не торопясь выпил, тщательно вытер рукавом усы.
– Отчаянный... Сгинет. Тут одной лихостью не возьмешь.
– А если умом?
– Умом? Умом тоже.
– Коста оглянулся на дверь.
– Куда это его понесло?
Дверь открылась. Вошел Улаф, вид у него был озадаченный.
– Буря! Надвигается с востока. Я приказал сниматься и идти назад.
– А как же мы?
– Пристать невозможно. У берега сплошные камни. Если поднимется ветер, судно разобьется... В лучшем случае сядет на рифы.
Глеб не знал, что делать, не знал, что говорить, и взглянул на Косту, как ребенок на родителя - в ожидании подсказки.
– Он сказал, что мы не сможем высадиться...
Коста пожал плечами и спросил простодушно:
– А зачем?
Зачем? Глеб вдруг подумал, что возвращаться на берег действительно незачем. С Аццы и Черными Братьями покончено, Пяйвий погиб, Элльм переместился в другое измерение... Что делать в земле Тре?
– Оставайтесь!
– сказал Улаф, угадав его мысли.
– Я отвезу вас на Вестероллен, и вы будете моими лучшими гостями. Я благодарен вам за весть об отце... Оставайтесь! Викинги умеют быть гостеприимными. Мой корабль станет вашим кораблем, а мой дом - вашим домом.
Глеб опять посмотрел на Косту. Тот понял все без перевода и вместо ответа устало облокотился на стол. Судно прыгало по волнам, скрипели доски, столешница тряслась, и стоявшие на ней кубки звякали друг о друга.
– Улаф приглашает нас в Норвегию, - тихо произнес Глеб.
– Что скажешь?
Ответ он уже знал. Можно было и не спрашивать, но ему хотелось получить подтверждение из уст Косты.
Тряхнуло. Кубок с латинскими буквами съехал на край стола, накренился и громыхнул об пол. Коста не торопясь поднял его, поставил обратно и, взглянув на озабоченное лицо Глеба, спокойно сказал:
– Я согласен. А ты?
– Я?..
В голове у Глеба вдруг вспыхнула картинка: погост Истертой Скалы, толпа лопинов, лукавые глаза Айны... Что-то тонкое и острое кольнуло в сердце, но это ощущение было легким и мгновенным, как мимолетный взгляд или взмах ресниц. Уже через секунду Глеб повернулся к Улафу и твердым голосом проговорил:
– Мы принимаем приглашение!
...Потом они вдвоем с Костой стояли на палубе, у левого борта, и смотрели на скалы, которые черными призраками проплывали мимо. Лунный свет, сочившийся сверху, не обволакивал их, а лишь скользил по вер- шинам, выхватывая из мрака причудливые нагромождения. Глеб не отрывал глаз от берега. Скалы были безмолвны, но кое-где в расселинах он замечал странные огни - они трепетали, то вспыхивая яркими звездами, то угасая. Что это было - костры лопинов? очередное проявление волшебства? Глеб не знал. В голове проснулась тупая боль, он опустил тяжелые веки и понял, что ему хочется только одного: СПАТЬ. Липкая дрема, как паутина, быстро затянула сознание, но ее разорвал хрипловатый голос Косты: