Земля ягуара
Шрифт:
Когда первая башня поравнялась с ним, аппарель неожиданно пошла вниз.
— Ну, дон Рамон, теперь ваше время. — Из полутьмы блеснула потная лысина де Ордаса.
— По двадцать человек наверх! — заорал он своим бойцам. — Оружие наголо! А почему просто объехать нельзя? — вполголоса поинтересовался он у старого вояки.
— На дамбы пойдем, — ответил тот. — Оставить за спиной, так отсюда в хвост ударят, сомнут и опрокинут.
— Понятно, — ответил Ромка, ставя ногу на первую ступень лестницы, исчезающей в люке.
Сноровисто перебирая руками и ногами, он пожалел, что оказался рядом с этой махиной, а не с соседней. Хоть один взгляд бросить на отца.
Как только голова капитана показалась в люке, солдаты подхватили его за воротник и рывком выдернули на настил.
— Скорее, сеньор капитан, — пробурчал один. — Мосты пошли.
Красные от натуги инженеры, кряхтя и обжигая ладони о канаты, рвущиеся из рук, опускали на стену деревянные настилы. Ромка привстал на цыпочки. Его роста как раз хватило для того, чтоб заглянуть за стену и обомлеть.
Он ожидал увидеть дикие оскалы туземных воинов, но бескрайний храмовый двор сиял девственной чистотой белых каменных плит. Толпы свежих, хорошо вооруженных мешиков облепили ворота и стены, что-то за ними разглядывая. Вероятно, это был очередной хитрый маневр кавалерии, который как в театре разыгрывал перед ними Альварадо. Путь к величественному храму был свободен.
Появился Кортес. Шлем криво сидел на его перевязанной голове, куртка под кирасой порвана, прожжена и забрызгана кровью. В правой руке был меч, левая болталась плетью, но к ней, на уровне плеча, кто-то веревками привязал круглый щит.
— Возьмете в команду, дон Рамон? — блеснул он белыми зубами из-под ниточки усов.
— Если не будете путаться под ногами, — в тон ему ответил Ромка.
— На том и сойдемся. — Он хлопнул юношу по плечу. — Идти надо быстро и ни в коем случае не останавливаться. Как только они нас заметят, стрелки попробуют их отсечь, но при таком количестве… А вот, кстати, и заметили.
Над двором полетели крики. Индейцы стали оборачиваться.
— Вперед! — заорал Ромка. — Сантьяго! — Он ухватился за сброшенную веревку и скользнул во двор.
Над головой рявкнули фальконеты. Бьющие в массы людей прямой наводкой, они, наверное, производили дикие опустошения, но Ромка этого не видел. Балансируя на скользких полированных камнях, он сосредоточился на беге.
Не останавливаться! Главное — успеть заскочить на лестницы, там узко и плечом к плечу биться могли только несколько человек. А испанский меченосец в бою стоил не одной дюжины индейцев, в этом он успел убедиться.
Так, чуть правее. Вот и она. Черная тень метнулась из мрака подклети. Заиграли преломленные лучи солнца на лезвии жертвенного ножа. Жрец? Ромка сделал вид, что собирается оббежать фигуру слева, под неудобную руку. Поверил?! Спутанные, пропитавшиеся застарелой кровью патлы качнулись в нужную сторону. Скрип сандалий по камням. Финт. Короткий укол острием шпаги в грудь. И вперед.
Не останавливаться!
Еще один?! Прыжок. Подошва сапога впечатывается в дряблый, привыкший к нежности и теплу живот. Воздух с шипением вырывается сквозь гнилые зубы. Эфесом в висок!
Не останавливаться!
Двое? Вниз. Зубовный скрежет острого камня по кирасе. Шпага, вязнущая в толстом бедре. Хруст ломающегося колена сквозь грубую дерюгу жреческой хламиды. Пуля, разносящая вражью голову в сотни тысяч брызг. Минуту отдохнуть? Некогда.
Не останавливаться!
Сбегающие сверху десятка два солдат. Шпагу выше. Арбалетные болты, разящие, как гвозди римского палача на Голгофе. Скрюченные пальцы, цепляющиеся за отвороты сапог. Обрубить? К черту!
Не останавливаться!
Лестница. Сверху катится волна перекошенных злобой лиц. Блестят наконечники. Грохот, вгрызающиеся в лицо злые каменные осколки. Облака пыли. Никого. Аршинные воронки в каменной кладке. Потом скажем спасибо артиллеристам Месы, а пока…
Не останавливаться!
Чего разлегся? Вставай! Вставай, во имя Девы Марии, Спасительницы! А… Мертвый. Прости, солдат.
Не останавливаться!
Половина пути. Воздух болью разрывает легкие. Огромная каменная площадка, на ней человек двадцать с длинными копьями. Вправо, влево. Получи. Рука, черт. Брызги крови. Больно. Кираса. Скользкое древко в руке. На тебе, тварь! На! На!!! Святые угодники. Господь милосердный! А…. Держите меня, ребята. Держи-и-и… Уф-ф… Ну, чего уставились? Крови не видели?! Вперед! Вперед!
Не останавливаться!
Три четверти пути. Что внизу? Держимся? Ломим? Артиллерия жару дает? Отлично. Козырек верхней площадки. Кортес? А у вас щит отвязался. Ха-ха. Это нервное! Да ерунда, вскользь зацепило. Вы б поосторожнее, капитан-генерал, не ровен час… Чего плететесь, как беременные кобылы. Ну-ка взбодрились, выродки!
Не останавливаться!
Конец лестнице. Легкие рвет. Ноги гудят. Деревянные помосты с жертвенными камнями размолоты в труху. Фальконеты успели положить пару ядер и сюда. Яркое солнце над головой. Величественная панорама на горизонте. Прохладный ветерок с озера, уносящий в сторону дым пожарищ и запах крови. Мешикских воинов нет, все погибли. Только толстомордые касики жмутся к стене дворца, того самого, возле которого он встретил отца после долгой разлуки.
Нахлынули воспоминания. Сердце схватил тугой, горький обруч. Усилилась боль. Ромка скрючился, прижимая к груди раненую руку. Захотелось упасть и застонать. Чтобы никто не видел его слабости, молодой человек опустился на камни, привалившись спиной к идолу, которому испанское ядро снесло половину пучеглазой головы.
А это что такое? Два касика в небогатых нарядах пробирались вдоль каменного края, явно прячась от испанцев.
Ромка, кряхтя, поднялся на ноги и побрел за ними. Те явно кого-то высматривали и что-то затевали. Они вдруг пулей сорвались с места и бросились к группе испанцев.
— Стой! — заорал он и побежал следом.
На его крик обернулись, но сделать ничего не успели. На лицах конкистадоров застыла растерянность. Касики с разбегу подхватили Кортеса под мышки и вместе с ним побежали к краю. Ромка с силой выбросил вперед руку и разжал пальцы. Шпага не предназначена для метания, но каким-то непонятным образом она все же настигла одного из мешиков и воткнулась ему в голень. Тот вскрикнул, споткнулся на полном шаге и повалился на камни, увлекая за собой Кортеса, уже сомкнувшего пальцы здоровой руки на горле второго индейца. Через секунду все было кончено. Два мертвых тела сброшены вниз, а дон Эрнан, зверски топорща усы, с преувеличенным тщанием отряхивал свой донельзя изодранный костюм.