Земля
Шрифт:
— Вот именно, где мы были до сих пор?! — визгливо выкрикнул Исидоре Сиордия и в сердцах хлопнул ладошками о колени.
— До сих пор у нас не было Андро Гангия, Василий Григорьевич, — ответила Серова Брегвадзе, даже не взглянув на Сиордия. — Вам, наверное, знакома поговорка: лучше поздно, чем никогда...
— Д-д-давайте не апеллировать к поговоркам, Галина Аркадьевна, — прервал ее Васо Брегвадзе и с раздражением добавил: — И попрошу без лишних эмоций.
— Это почему же? — вмешался парторг Коча Коршия. — Такие эмоции делу
— У меня предложение послушать начальника Ланчхутского участка Важу Джапаридзе! — охладил страсти Васильев.
Джапаридзе встал:
— Я разделяю точку зрения Брегвадзе относительно поправок Андро Гангия.
— Вам, наверное, хорошо известно, что эту точку зрения не разделяют ни на участках, ни в управлении строительства. Большинство за поправки, — сказал Васильев.
— Знаю, как не знать.
— И все-таки остаетесь при своем мнении?
— Как видите, — холодно отозвался Важа.
— И мы поддерживаем Джапаридзе! — вновь выкрикнул Сиордия, по обыкновению хлопнув себя по коленкам.
Важа хмуро поглядел на непрошеного защитника и повернулся к Брегвадзе:
— Вы уже закончили, товарищ Васо?
— Я к-к-категорически против поправок Гангия, — сказал Брегвадзе и сел на место. — Несмотря на то, что большинство не разделяет нашей точки зрения, я по-прежнему стою на своем.
— Но почему? — не сдержалась Серова.
— Поумерьте свой пыл, Галина Аркадьевна, — горячился Джапаридзе.
— Что бы это значило? — шепнул Сиордия на ухо своему соседу Гванджи Букия, изжелта-бледному, исхудавшему агроному, начальнику опытной станции. Гванджи не отозвался.
— Шестьдесят горных рек подмывают и заболачивают Ланчхутский участок. Малоземельные колхозы этого района ждут не дождутся осушения болот. Народ ждет земли как манны небесной... — взволнованно продолжал Важа.
— Вы заботитесь о малоземельных колхозах, ждущих новых посевных площадей, — вновь вмешалась в разговор Серова. — Но почему, спрашивается, вас не трогают чаяния жителей чаладидских селений? Ведь они вообще не имеют земли. Вся их жизнь проходит на болотах. Болезни, нужду и бедность терпят тысячи людей. Риони ежедневно грозит смыть их с лица земли.
— Прошу вас призвать к порядку товарища Серову, — обратился к Карда Джапаридзе.
Карда едва заметно улыбнулся: вот ведь как бывает — три часа назад они собирались играть свадьбу, а теперь и слова друг другу вымолвить не дают.
— Прошу вас успокоиться, Галина Аркадьевна, — вежливо попросил ее Карда.
— Давайте дослушаем Джапаридзе.
— Прошу прощения, Тариел Григорьевич, но действительно нет сил больше сдерживаться... — с виноватым видом попыталась оправдаться Серова.
— Товарищ Серова забывает о том, с каким трудом, какими обещаниями удалось нам привлечь на стройку крестьян. Как же теперь смотреть им в глаза, что им сказать? — Джапаридзе обращался к Васильеву.
— Что сказать? — вмешался в спор парторг стройки. —
Коча Коршия пришел на стройку вместе с Андро Гангия. Вскоре молодого инженера избрали парторгом стройки и предложили квартиру в Поти. Но Коча отказался от нее и остался жить в бараке на Чаладидском участке: пусть, мол, сначала получат квартиры старожили стройки, а я пока поживу и здесь.
Тариел Карда знал Кочу Коршия с детских лет. Знал с тех самых пор, как стал председателем Зугдидского ревкома. Главную заслугу Кочи Коршия Тариел видел в том, что тому удалось привлечь на стройку рабочую силу.
Поначалу никто не желал связывать свою жизнь со стройкой. Не хватало механизаторов, техников, прорабов, да и штат управления долго не удавалось укомплектовать полностью. Но тяжелее всего приходилось из-за нехватки рабочей силы. Крестьяне не верили, что человеку под силу осушить эти бескрайние вечные болота. Впрочем, и зарплата была не ахти какая — за рытье кубометра земли платили тридцать копеек. К тому же жить приходилось в бараках, не имевших даже намека на удобства. Никуда не годились столовки, туго было с продовольствием, врачей не сыскать было по всей округе. А ведь лихорадка никого не миловала.
Коча Коршия поехал за рабочими перво-наперво в Зугдиди и Хоби, а затем уже в Сванетию и Рача-Лечхуми. В то время первым секретарем Хобского райкома партии был Варден Букия, Кочин односельчанин, перед которым Коча всегда благоговел и преклонялся. Ведь, по его же словам, Варден был прислан сюда самим Лениным. И Коча мечтал стать для людей столь же необходимым, как и Варден Букия.
Варден не видел Кочу с тех самых пор, как тот закончил институт. И как велика была его радость, когда Коча предстал перед ним в качестве парторга «Колхидстроя».
Узнав причину приезда Кочи, Варден ответил:
— Лучшего помощника, нежели Зосиме Коршия, в этом деле тебе не найти. Народ поверит ему. Ведь одно время Зосиме Коршия именно в Чаладидских и Коратских лесах пас табуны князя Чачуа. Он те места вдоль и поперек исходил и знает их, что свои пять пальцев.
— Об этом я не раз слышал, дядя Варден, — робко перебил Вардена обрадованный его предложением Коча. — Зосиме столько рассказывал мне об этих местах, про лесную царицу и Очокочи [2] , про вконец одичавшего Гудуйю Эсванджия...
2
Очокочи — леший.