Землячки 3. Интерес
Шрифт:
– Теперь вы все у меня в руках!
– Радовалась она такому богатству, легко свалившемуся ей прямо в новогодний вечер.
Рассовала их по чёрным пакетам, оставив на столе только нужные -- Аксана, директор, начальница, Маргарита, председатель профкома, Елена -- именно эти связи она будет отслеживать, остальные -- по возникающей необходимости.
В середине февраля снег ещё лежал, но это была уже не зима, хотя одеты были все ещё по-зимнему. Аксана перестала ездить четыре остановки до работы на автобусе. Ей понравилось каждым утром прогуляться по свежему воздуху, кроме того, расширилось пространство вокруг от постоянного сопровождения Еленой и толчеи в транспорте. Легко дышалось, легко шагалось вдоль прямой немноголюдной
– Наталья Сергеевна, - обратилась она с вопросом при отсутствии Маргариты, - что ли Елена Рашитовна да и кадры не знают, что я замужем?
– Это ты про пожелания, что звучали в новой квартире?
– Засмеялась та.
– Ну.
– А зачем им знать?
– Так я ведь документы пересылала с Вовой. Неужели кадры так невнимательны?
– А Вова ведь их мне привёз. Я их не собиралась отдавать в другие руки, просто написала на чистом листе данные диплома и паспорта, им этого достаточно. Мне пока доверяют.
– Поняла. А то мне интересно стало. Как, думаю, они в неведении остались?
– Ни к чему им лишняя информация о моих работниках, - серьёзно говорила та, - и, вообще, купи себе обложку на паспорт и спрячь кое-какие странички.
– Ладно, куплю, вы правы.
– Елена в середине апреля в отпуск собирается, просит тебя оставить вместо себя. Готовься. Через неделю закончим с тобой техпромфинплан -- пойдёшь осваивать вплотную нормирование.
– Это же так много надо узнать, за два месяца я научиться не смогу!
– Испугалась она.
– В принципе, она никуда не уезжает, родных у неё нет, она ж детдомовская. Да и работа у ней поставлена хорошо, у тебя только текучка будет.
– Всё равно страшно.
– Аксана! Ты ли это? Ну-ка, улыбнись! Тебе же интересно должно быть.
– Да уж, я насмотрелась, как с ней начальники участков разговаривают. Как она выдерживает? Не перестаю удивляться.
– Это только цветочки ты увидела, - смеялась та, - видела б ты, как она с директором разговаривает, отстаивая свою правоту, любо-дорого присутствовать.
– Нет, я к директору совсем не пойду.
– Куда ты денешься, если он захочет тебя услышать!
– А директор когда в отпуск пойдёт?
– Это будет сюрприз для всех, - смеялась та.
– Никто не знает.
Екатерина зазвала её, бегающую по отделам, к себе:
– Семён Маркович сказал, "пятьдесят -- на пятьдесят". Согласна?
– Согласна.
– Тогда я заказываю. Посмотрим, что ответят.
– Спасибо.
Елена Рашитовна сразу поручила ей всё соцсоревнование, итоги которого ей предстояло ежемесячно стандартным трафаретом записывать на огромных стендах при входе в фойе первого этажа, так же как и итоги деятельности всего леспромхоза. Показала всю свою отчётность, не ежедневную, слава Богу, "Как я устала от этого!", познакомила её со всеми своими папочками по расчётам норм выработки для каждого участка в отдельности, не скрывая, делилась трудностями, с которыми столкнулась за все годы работы. У ней даже были записи всех проблем, которые она решала с самого первого дня в этом леспромхозе, с вопросами-ответами, источниками информации, с номерами страниц учебников, приказов, указаний свыше, даже перепиской подколотой -- кладезь информации для Аксаны; все телефонные номера соседних леспромхозов, с которыми она поддерживала связь, даже лесобиржа во Владивостоке, где она сама побывала по вопросам труда; море учебной литературы; акты ревизий вышестоящей организации не только нашего, но и других леспромхозов; вопросы с ответами для аттестации всех категорий нормировщиков и экономистов. Елена каждый день спрашивала и снова задавала ей теоретический материал, и Аксане ничего не оставалось, кроме как с головой погрузиться в новое бескрайнее информационное поле.
– Боже мой!
– Думала она.
– Это будет продолжаться до самого лета! Жить некогда! О каком замужестве они говорят!
На деле всё оказалось проще, Елена ведь только через полтора месяца в отпуск пойдёт. У ней не голова, а дом советов, она знала так много тонкостей, так любила свою работу, с таким интересом рассказывала о разных людях, с которыми ей пришлось столкнуться. Аксана была поражена её глубокомыслием, а ведь чуть-чуть всего её постарше.
– Елена Рашитовна, я ещё никогда не видела, как взрывники работают.
– Интересуешься? Устрою. Сумки готовь. И денег побольше.
– Зачем?
– Отправлю в сопки. Там сейчас разгар охоты, на каждом углу, под каждым кедром пушниной торгуют, можно поторговаться.
– Что-то сопок я здесь не заметила.
– Мы ж пеньки добываем на старых вырубках абсолютно во всех леспромхозах края, на каждом есть наш участок, почти половина из них в сопках. Багульника мне привезёшь.
– Если найду.
– Спросишь, ребята покажут, нарежут. Вези целую охапку.
– А когда это будет?
– Как только с Женей договорюсь. Ты только в любой момент должна быть готова. Он завезёт тебя домой на пять минут, переоденешься, сумки, деньги в руку -- и сразу вышла.
– Ладно, сегодня же всё приготовлю.
х х х
Как интересно! Она мчится на первом сидении по широкой грунтовой дороге! Вдаль от селения! Подальше от примелькавшихся лиц! Сзади трое молодцев, хороших знакомых ребят. Вообще-то, в Приморском крае, как она поняла, дорог нет, кроме одной, которая тянется вдоль железной дороги со стороны Китайской границы от Хабаровска до Владивостока. Во всех посёлках понятия не имели об асфальте, в Чугуевке она видела его только в одном месте -- между цветущих газонов у входа в своё управление, даже у райкома, на площадях, у ресторана, даже у канифольного не было асфальта перед заводоуправлением. Для любой новой дороги просто снималась почва, бульдозером выравнивалась каменистая поверхность и, самое главное, по бокам делались глубокие откосы, не менее одного метра ниже полотна, и это -- на десятилетия вперёд безо всякого их содержания. Если, конечно, в каком-нибудь месте случайно не размоет водным потоком, в этом случае здесь появляется мост.
УАЗик тянул вверх, это она заметила. Рядом с дорогой -- хвоя. Местность изменилась -- горы. Она не назвала бы их сопками. Сопки -- это Владивосток, другими она их не представляла. Однако, крутизна приличная, градусов тридцать.
Вышли из машины. Днём уже были нулевые температуры. На ней ветровка с капюшоном, под которой тёплая белая курточка. День стоял тихий, пасмурный, утром даже пролетали редкие снежинки.
– Женя, я должна вернуться с охапкой багульника и с пушниной.
– Понял. Заедем.
Совсем рядом послышалась череда взрывов. Мужчины остановились, и каждый про себя что-то шептал.
– Во-время приехали. Пойдём. Сейчас как раз вторую закладку будут делать, посмотришь весь процесс. Здесь будем не больше часа, ещё на два участка надо заехать.
Вот, теперь она знает, как это делается -- бурят, закладывают взрывчатку, отходят в укрытие, нажимают на пульт, и считают, сколько взрывов прогремело, обычно за один такой сеанс восемь-двенадцать пеньков разлетаются. На следующий день сюда приходит бригада заготовителей, собирают, довытаскивают из земли оставшиеся, измельчают, если надо, чистят, грузят, вывозят.