Земляной А. Орлов Б. Рокировка в длинную сторону
Шрифт:
И он буквально вонзился глазами в Сашу. Минуту или даже больше Белов и Сталин мерялись взглядами. Александр держался, хотя и чувствовал нестерпимое желание отвести глаза, держался изо всех сил. Странно, но обе его части: и мальчишка, и старый оперативник спецназа, чувствовали себя под этим взглядом довольно неуютно. Такой взгляд Ладыгин видел у хищников перед броском и у тех бойцов, у которых не осталось в душе ничего, кроме желания, если не победить, то уничтожить врага. Пусть даже ценой собственной жизни...
– Я хотел поговорить
– Если это возможно - с глазу на глаз.
И вдруг все кончилось. Разом, словно топором отрубили. Взгляд Сталина стал обычным взглядом обычного уже немолодого человека. Умного, даже очень, но - обычного.
– Хорошо, Саша, пойдемте в мой кабинет.
Войдя, Иосиф Виссарионович сел за стол и жестом указал Белову местонапротив, в кресле под белым полотняным чехлом. Саша уселся и Сталин вопросительно посмотрел на него.
– Товарищ Сталин, у меня к вам два вопроса и одна просьба.
Сталин улыбнулся в усы. Улыбка вышла хитрой, лукавой.
– Какой вы счастливый человек, Александр. У вас ко мне только два вопроса, а у меня к вам столько вопросов, что я даже сосчитать их сейчас не могу! - Он набил трубку, закурил и предложил, - Давайте начнем с ваших вопросов. Так будет проще.
– Вопрос первый, - Белов поднялся. Достал из прорезанного кармана браунинг и положил его на стол перед Сталиным, - Вот.
Тот взял пистолет в руки, внимательно осмотрел его, а потом спросил у Саши:
– Я его уберу, ладно? Мне кажется, что оружие - не самая подходящая игрушка для молодого человека ваших...
– тут он чуть запнулся, но тут же продолжал, - Ваших нынешних лет. А вы как считаете?
– А я считаю, что вас охраняют не просто плохо, а преступно плохо. А если бы это был не я, и вся история с покушением - хитрый ход, рассчитанный на то, чтобы подобраться к вам? Ведь меня даже не обыскали.
Иосиф Виссарионович молчал. Очень долго молчал. Затем спросил спокойно:
– Патроны запасные есть?
– Нет, - честно ответил Белов.
– Было всего три обоймы, две истратил в Калинине...
– Где?
– Это - потом, честно. Это не так важно. Важно то, что я мог пронести и больше, а вообще-то любому человеку вполне достаточно одного патрона. Смотря куда попадешь, а попадать я умею. И, к сожалению, не только я...
Снова долгое молчание.
– Хорошо, товарищ Саша. Я скажу Власику.
Белов вздохнул и покачал головой. Они снова чуть-чуть померились взглядами, потом Сталин снова улыбнулся, но это была улыбка охотящегося тигра:
– Хорошо, товарищ Саша. Я передам Власику, чтобы он внимательно выслушал ваши советы и принял их на вооружение. Второй вопрос?
– Товарищ Сталин, я очень хотел бы поговорить с человеком, который покушался на вас. Есть один очень странный момент...
– Вы хотите сказать, товарищ Саша, что до самого последнего момента никто не знал, что я буду выступать на заводе, а этот человек заранее пробрался и подготовился, да?
Белов молча кивнул.
– Я тоже об этом думал, - Иосиф Виссарионович глубоко затянулся и выпустил клуб дыма.
– И тоже хотел бы поговорить с этим человеком.
– Товарищ Сталин, а можно мне...
– Полагаю, что это будет полезно, - Сталин кивнул и взял трубку телефона.
– Соедините меня с ГУГБ.
Последовали несколько секунд ожидания.
– Товарищ Ягода? Скажите мне, товарищ Ягода: как продвигаются дела по расследованию попытки покушения на ЗИСе?
На другом конце провода что-то заговорили, но видимо это не удовлетворило Сталина, потому что он прервал собеседника:
– Я бы хотел ознакомиться с протоколами допросов задержанного на месте преступления. Кстати, кто он, как его имя, и откуда он родом?.. ЧТО?!!
Должно быт невидимый собеседник ответил нечто такое, от чего Иосиф Виссарионович утратил свою обычную холодную невозмутимость и буквально проорал последнее слово. Он еще несколько минут слушал, что отвечают ему из ГУГБ, затем коротко бросил ледяное 'Нет', еще через пару минут добавил: 'Благодарю вас, товарищ Ягода', повесил трубку и повернулся к Белову.
– Нам не удастся поговорить с задержанным, товарищ Саша, - произнес Сталин с какой-то странной интонацией.
– С ним никому не удастся поговорить, если конечно придерживаться материалистических взглядов на окружающий мир...
– Убили?
– быстро спросил Белов.
– Попытка к бегству или автокатастрофа?
Глаза Сталина остро блеснули из-под лохматых бровей:
– Папитка к бэгству, - от волнения его кавказский акцент усилился.
– Ви уже аб этом думалы, таварищ Саща?
Белов кивнул:
– Да, товарищ Сталин. И поясню, почему.
Он кратко изложил историю падения Ягоды, взлета и крушения Ежова, приход к руководству Берии. А в конце, не удержавшись, добавил:
– Самое главное, вы тогда сказали, что вас пригласил ваш друг Хрущев. Но после вашей смерти, простите, товарищ Сталин, именно Хрущев уничтожит всю команду Берии, выпустит всех троцкистов, и до последнего будет очернять ваше имя. Он - не ваш друг, он ненавидит и боится вас. И по его дальнейшему поведению: его назвали 'волюнтаризм', но по факту это - обычный троцкизм.
Нависла долгая и тяжелая пауза. Сталин ходил по кабинету, нервно отмахивая одной рукой и пуская клубы дыма из трубки. Наконец он снова сел, аккуратно выбил трубку в старенькую чугунную пепельницу в виде виноградного листа и поднял глаза на Белова:
– А о чем вы меня хотели попросить, товарищ Саша?
– спросил он совершенно спокойно.
– У вас, как я помню, была просьба?
Александр рассказал о Вере Степановне и попросил разрешения с ней связаться. Иосиф Виссарионович, подумав, кивнул головой: