Земляной А. Орлов Б. Рокировка в длинную сторону
Шрифт:
4
Весна 1934 года с особой силой согревает новые всходы социалистической революции - плод колоссальной энергии, инициативы, предприимчивости Советского Союза в последние годы. Хороша весна в нашей весенней стране! Н в нынешней она особенно очаровательна. Это сказалось и при подготовке к 1 мая - радость, цветы, чудесна карнавальная мозаика веселья, бурный народный праздник. Так и должно быть. Созрели семена революции и наступают времена зажиточности, изобилия и культуры.
1934 носит на себе глубокую печать этих новых явлений в жизни страны и народа. Советский Союз начал
Г. Васильковский Газета 'Правда' май 1934 года
Саша шагал рядом с крепышом, и пытался решить: это - какой-то известный человек или просто очередной охранник? Лицо его было ему незнакомо... или он просто забыл? Вроде на память он не жаловался. Хотя...
– нет, пожалуй это - не простой охранник. Простые охранники так с особоуполномоченным разговаривать не станут. Приехал вместе с товарищами из ЦК... какого лешего?!! Приехал вместе со Сталиным, значит...
– Товарищ Власик, - как можно более невинно спросил Александр своего сопровождающего.
– А куда вы меня ведете?
Тот вздрогнул, сбился с шага и остановился, пристально глядя в лицо мальчишки.
– Ты меня откуда знаешь, малый?
'Угадал', - удовлетворенно подумал про себя Белов.
– Будем качать дальше'.
– Ну, если приехал товарищ Сталин, значит, вместе с ним должен прибыть и начальник его охраны. Я прав?
Власик мотнул головой:
– Ну да, и каждый пацан в Москве знает начальника охраны товарища Сталина, - последние слова он произнес с каким-то восхищенным придыханием, - в лицо и по фамилии. Так?
Саша посмотрел Власику прямо в глаза:
– Нет, конечно, но и я - не каждый...
И уверенно зашагал вперед, оставив изумленного и слегка растерявшегося Власика. Тот несколько секунд приходил в себя от услышанного, а потом бросился догонять странного мальчишку. Через несколько минут они оба стояли перед Сталиным.
Иосиф Виссарионович молча и внимательно смотрел на стоявшего перед ним мальчика. Потом негромко спросил, указав на разбитую коленку:
– Больно?
Тот кивнул.
– Очень больно?
– Нормально.
Сталин снова надолго замолчал, затем очень медленно, растягивая слова, спросил:
– Этот - он хотел стрелять?
– Да.
Сталин оживился и следующий вопрос задал очень быстро:
– Как определил?
– Плечо вверх, значит, - достает из кармана...
– Саша пожал плечами, - Не портсигар же он доставал. А потом уже увидел оружие.
– И ты... Почему?.. Почему вы это сделали?..
– Сталин запнулся на секунду, подбирая определение четырнадцатилетнему подростку, стоявшему перед ним. Но не подобрал и просто повторил - Почему?
Под этим пронзающим взором Александр не успел среагировать и одернуть себя, как уже выпаливал строчки служебной инструкции:
– 'В радиусе зоны ноль первого лица, любое движение оружия является попыткой нападения'...
– Подумал и добавил, - Ликвидировать без приказа...
С минуту Иосиф Виссарионович молчал, осмысливая услышанное. От этих слов веяло каким-то жутким, леденящим холодом, который его старый приятель и однокашник по семинарии Гурджиев без улыбки звал 'Холодом ада'. Словно наяву, он увидел нескладную фигуру, горящие близорукие глаза, а в ушах зазвучал убедительный, уверенный голос: ' ...в мире иногда возникает нечто, совсем чужое, точно выломанное из другого мира, и брошенное в наш мир. Иногда это бывают и люди. Перерожденные... Тибетцы, которые достигли удивительных высот в медицине, верят, что один человек может вселиться в тело другого. Занять, так сказать, чужое место... Гурджиев облизал пересохшие губы, - Я видел одного такого... или одну. Девушка пятнадцати лет утверждала, что она - сорокалетний купец'. Тогда он посмеялся над словами своего друга, и сказал, что в скорбном доме, могут встретиться и более занятные экземпляры. Но старый друг настаивал: 'Понимаешь, сказать можно, что угодно, но она ходила, говорила, садилась и вставала, как мужчина. И это было странно и страшно...' На мгновение Сталину тоже стало страшно, при виде мальчика с глазами умудренного жизнью бойца, но он быстро справился с собой. Колебания были отброшены и, указав Власику на мальчика, Сталин коротко приказал:
– Мы с ним едем вместе. На дачу...
– И повернулся к Саше - Родители знают, где ты?
Белов мотнул головой:
– Сирота. Я потом позвоню, можно?..
– И спохватившись, добавил, - Товарищ Сталин...
– Кому?
– Не скажу, - упрямо сказал Александр, на этот раз выдержав тяжелый пристальный взгляд вождя.
– Ее потом затаскают, а она ничего не знает.
Сталин усмехнулся:
– Своих не сдаешь? Правильно...
– Потом чуть приобнял мальчика здоровой рукой, и спросил неожиданно ласково - Пошли?..
... Два человека сидели за столом в малой столовой Ближней Дачи. Один из них был главой первого в мире социалистического государства, другой... Другой выглядел мальчишкой, разве что взгляд у него был не совеем детский. А вернее - совсем не детский...
– Чаю хочешь, товарищ Белов?
– спросил Сталин, и не дожидаясь ответа приказал куда-то в пространство, - Чаю нам.
– Спасибо, - сказал Саша, принимая стакан, принесенный горничной. Отхлебнул, - Вкусно, спасибо.
Иосиф Виссарионович молчал, мешая чай ложечкой. Ситуация складывалась - глупее не придумаешь: Сталин не понимал о чём можно разговаривать с таким странным мальчишкой, который совсем не напоминал ребёнка, а Белов, который в жизни никогда не встречался с первыми лицами государства, не представлял о чём можно вести беседу с самим Сталиным.
– Ты кто?
– внезапно спросил вождь, вперив в Белова тяжелый, давящий взгляд.
– Говори. И правду говори: мне врать нельзя.
– Все равно не поверите, - ответил Саша и отвел глаза.
– Я бы не поверил.
– Говори, я попробую поверить.
– Александр, только не Белов, а Ладыгин. Шестьдесят восемь лет, полковник в отставке, подразделение специального назначения внешней разведки. Погиб в две тысячи тридцать четвертом году. И вот...
– Он развел руками и повторил, - Вот...