Шрифт:
Сыворотка правды
– Глянь, Григорий, вроде летит. Следи, куда приземляться будет. Давненько к нам шпионы не жаловали. Сейчас ищейку пошлём, пригонит.
– Я уже отправил Барбоса. Полчаса у нас есть. Давай пока посмотрим, что за чудак прилетел, Клим. Погранцы данные передали.
– Ну давай, что там.
Стражи Неба, высокие плечистые богатыри Клим и Григорий уставились в прозрачный монитор, возникший перед ними в караулке:
«Из созвездия Гончих псов, планета Моус. Служебное предназначение межгалактический разведчик. Имя Моно699321. Характер ровный, нордический. Явных пищевых предпочтений нет, однако отсутствием аппетита не страдает. Особенности: иофобия, страх перед ядами».
– Интересно… Хлебом не корми, дай пожрать, так что ли? – задумчиво произнес Клим.
– А давай его сывороткой правды встретим, – предложил Григорий. – Начальству сегодня не до нас, новый горнолыжный курорт открывают. На плато Максимли, в Западном полушарии.
– А давай! Мы же травить его не собираемся. В случае чего скажем, что не поняли ничего насчёт этой самой иофобии.
***
Эх, давненько никто не заглядывал на благословенную Земляну! Мы даже соскучились по пришельцам. И то сказать, на краю обитаемого мира живём. Единственная планета, не входящая в Межгалактический союз. В Эмгээс, короче. Присылали они эмиссаров к нам, уговаривали присоединиться, горы золотые обещали. Мы не купились. Потом военные звездолёты стали на нашу голову сыпаться. Мол, если счастья своего не понимаете, надо вас железной рукой в это счастье загнать.
Но мы на такой расклад не согласились. Знаем, что у них там творится. Служебные люди они, сплошь чипированные. И чипы эти не уберешь и не поменяешь, они в крови содержатся. Каждому уже на стадии эмбриона не только цвет волос и глаз задают, но и род деятельности. Как породам собак. Один будет астронавтом, другой мусорщиком, третий охранником. И больше никем. Из своей ячейки не выскочишь и в другую не перескочишь.
Справились мы с этими захватчиками. Звездолёты перепрограммировали, на автопилотах обратно отправили, роботов на мирные рельсы поставили. Газоны косить. А вояк куда? Приспособили роботами командовать. Газонокосильщиками, уборщиками, стиральными машинами. Списанными, конечно. Теперь эти агрегаты строем ходят и честь начальству отдают. Забавно. Надеемся, постепенно атмосфера наша нужное воздействие на них окажет, перестанут железки ни в чем не повинные муштровать. Упал – отжался. Жесть!
После этих событий защитный экран вокруг планеты соорудили, чтобы больше никто не лез. Как только кто-то чужой к нам намыливается, спутники-пограничники тут же незваного гостя подальше отгоняют. Просканировав сначала, кто такой и откуда.
Этого парня начальство распорядилось пропустить. Наверное, тоже по шпионам соскучилось. Интересно, какую байку расскажет? Что невыносима жизнь на родной планете и жаждет душа политического убежища?
Робот-ищейка по кличке Барбос тем временем притащил шпиона в караулку. Черноволосый, невысокого роста, коренастенький, глазки так и бегают. Пытается улыбаться, но получается как-то криво. Все его шпионские прибамбасы на орбите отобрали, безоружного в спускаемый аппарат загрузили. Ну и как оно там – в облаках?
– Добро и мир! Жители планеты Земляна приветствуют вас! – в два голоса торжественно провозгласили Клим с Григорием. По старому землянскому обычаю, просим отведать хлеб-соль нашу. Это обязательный ритуал, возражения не принимаются.
Стол был уже накрыт в соседнем помещении. Роботы-официанты, закончив последние приготовления, бесшумно удалились. Холодец, салат оливье, селёдка под шубой, маринованные огурчики, мясное и рыбное ассорти, горячие пирожки с различными начинками – всё в таком количестве, что можно накормить десяток голодных лесорубов, если бы они сохранились на Земляне. Лес у нас давно не рубят. Зачем красоту-то гробить? И лесорубы остались только в древних легендах.
После закусок ещё и борщ горячий предполагался. Украшала стол запотевшая бутылка водки, чистой и крепкой, как истинная мужская дружба.
– Ну, с приездом, Моно! – провозгласил Клим, – До дна! Как полагается.
Шпион хотел было сделать вид, что выпил, и выплюнуть зелье в стакан с минералкой, но Гриша с Климом дружно завопили: «Ритуал нарушаешь! Не уважаешь! До дна!».
Моно обречённо заглотил огненную жидкость и, по всему видать, собрался помирать. Не дали. Сунули в рот огурчик, захрумкал. Живой, значит. Продышался, решив, что на этом мучения закончились. Не тут-то было.
– Между первой и второй перерывчик небольшой! – провозгласил Гриша и разлил водку по стопкам, – За здоровье нашего дорогого гостя Моно, номер не помню. Давай мы будем звать тебя просто Моня. Согласен? За здоровье только до дна.
Дальше пошли тосты за родителей, которых у шпиона не было. Инкубаторский, бедолага. За процветание Земляны, за любовь. «А что это такое», – думал Моно, но послушно пил. Но и закусывал, не стеснялся. Аж за ушами трещало. Особенно борщ его поразил. Сказал, что ничего вкуснее отродясь не пробовал.
– А чем вы там питаетесь, на своем Моусе? – спросил Клим. – Я слышал, что у вас никакой еды нет вовсе. Заглатываешь полезную таблетку с утра, и свободен. Есть не хочется. Врут, небось?
– Еда у нас есть, – не отрываясь от борща, ответил Моня, – но она такая… Сбалансированная по питательным свойствам, однако невкусная совсем.
Удивительное дело, с каждой стопкой он чувствовал себя всё лучше и лучше. Даже петь ему захотелось.
Конец ознакомительного фрагмента.