Земное счастье
Шрифт:
— Попробую. Вот и орбитолет.
Дан поднял голову, серебристый, похожий на летучую рыбу орбитолет вынырнул из облаков и шел на посадку. Он поднялся с места и вдруг услышал свое имя.
— Может, попросишь Дана, чтобы он меня заменил? — предложил Поэт. — Или тебе неловко?
— Неловко тоже. Но и не очень красиво. Ты же знаешь, какой он деликатный и стеснительный. Для него это будет мучением. Только в крайнем случае.
— Послушай, Маран, — Поэт вдруг оживился. — А она? Она знает? Ты говорил?
Маран промолчал.
— Нет, конечно. Опять все берешь на себя.
— Поэт, уж это не предусмотрено никакими канонами! Почему я должен перекладывать на нее свои обязанности? Где это видано? Никто такого не делает.
— Великий Создатель! Ты хочешь придерживаться канонов и одновременно плевать на них? Выбери что-нибудь одно.
Маран молчал, и Поэт добавил чуть насмешливо:
— Ты же —
— Может быть.
— Так вспомни. Начни с себя. Ты же любишь быть первым.
— Подумаю. Но сначала попробую сам.
— Смотри, не опоздай.
— Постараюсь.
Выйдя из переходника астролета, Дан увидел в коридоре Нику и Наи. Наи сразу сорвалась с места и побежала навстречу, а Ника пошла лениво, покачивая бедрами и поправляя на ходу волосы. Дан уже думал, что Наи с разбегу кинется Марану на шею, но она вдруг остановилась перед ним и, чуть склонив голову набок, стала смотреть на него, не двигаясь.
Маран протянул руку и осторожно, почти не касаясь, провел пальцами по ее волосам. Потом тихо спросил:
— Ты простишь меня?
— А что еще я могу сделать? — откликнулась она.
— Прогнать и забыть. Выкинуть из головы. Будто не было.
— Но ведь было, — сказала она беспомощно и откинула голову в его все еще отстраненную руку.
Маран, не убирая руки, глухо сказал:
— Это Дина. И Мит. А это Наи. — И пока происходила процедура знакомства, шепнул Дану: — Займись Диной и Митом, Дан. Будь другом.
— Конечно, — сказал слегка растерянный Дан, и Маран вдруг легко, одной рукой, подхватил Наи и понес ее по коридору. Минута, и за ними захлопнулась дверь, и когда ведомая Никой остальная компания прошла мимо их каюты, над той уже светился красный огонек.
И все. За следующие четыре или пять дней они только однажды пришли обедать в ресторан. Дина и Мит с обычной бакнианской деликатностью не замечали этого затянувшегося, по мнению Дана, уединения, и им с Никой не оставалось ничего, как подражать их благому примеру.
В первые дни это было не очень сложно, так как сам астролет предоставлял массу возможностей развлечься. На подобном Дан летел впервые. Он привык к небольшим кораблям, которые Разведка, как правило, арендовала, хотя у нее было и несколько своих, для срочных надобностей, маленьких, даже миниатюрных, на одном таком летал шеф. Собственно, до недавних пор больших астролетов и не существовало, в них просто не было нужды, ведь гиперпространство, в которое удалось проникнуть совсем недавно, только осваивалось. Осваивалось, в первую очередь, разведчиками, вначале, естественно, не сотнями людей, а маленькими группами, забиравшимися все дальше и высаживавшимися на все новые планеты. На большинстве этих планет разведчики не задерживались, обследовав, их передавали в распоряжение ВОКИ, которая оформляла права на разработку обнаруженных полезных ископаемых — в основном, до колонизации дело пока не дошло, подходящие для нее или для создания курортов планеты просто заносились до поры до времени в регистр. Лишь одна их категория постоянно оставалась в ведении Разведки: планеты, на которых существовала разумная жизнь. Там Разведка строила орбитальные станции, туда летали более или менее регулярно корабли, возившие разведчиков и все необходимое для их нужд. Астролеты эти, как и те, которые доставляли старателей на немногие планеты, где уже были созданы рудники, входили в состав объединенного космического флота, подчинявшегося ВОКИ. И особых удобств на этих кораблях-перевозчиках не предусматривалось. Вернее, не удобств, поскольку все необходимое там имелось, а излишеств. Небольшие каюты, несколько общих помещений, и все. Контакт с Тореной и даже не сам контакт, а принятое Ассамблеей решение о вступлении в таковой изменило ситуацию. Астролеты новой серии были как бы материальным выражением этого решения, создавался, так сказать, гражданский флот, которому со временем предстояло совершать регулярные галактические рейсы, такие же, как осуществлявшиеся уже больше полувека околосолнечные, правда, межпланетное сообщение в Солнечной системе давно перешло по преимуществу в руки частных компаний, с межзвездным это вряд ли могло произойти в ближайшие годы, и на данный момент новые астролеты проектировались и строились на верфях ВОКИ. Это был первый такой корабль, и он совершенно не походил на прежние. Каюты здесь оказались разного класса, побольше и поменьше, Дану с Никой, например, досталась, как и Марану с Наи, двухкомнатная, что было абсолютной новинкой. Но что каюты! Рестораны, не один, а целых три, ночной бар, спортзал, кинотеатр, оранжерея, библиотека с несколькими сотнями настоящих бумажных книг, в последнее время начавших входить в моду, как все старинное — возможно, эта мода отражала интерес к Торене и ее историческому времени, если можно так выразиться… Хотя слово «интерес» не совсем точное, скорее и про Торену следовало сказать, что она вошла в моду, именно «мода» и есть тот термин, который определяет основной фактор, движущий устремлениями большинства землян… В первую минуту, узнав о приготовленном для его услад великолепии, Дан с иронией подумал, что дипломаты, конечно, не разведчики, без ночных баров обойтись не могут, странно, что казино не завели, но потом ему стало нравиться окружающее, и добрых три дня он его исследовал, потихоньку, конечно. Но вскоре ему это наскучило, и он перестал бродить по коридорам, а взяв в библиотеке несколько книг, и не только земных, вернулся к обычному своему времяпрепровождению в пути. И естественно, ему сразу стало не хватать общества Марана. Не общества вообще и даже не мужского общества, так как при желании он мог бы проводить побольше времени с Митом — малотребовательным Митом, который выяснив, как работают компьютер и электронный переводчик (гипнопедов в каютах, к сожалению, не было), сразу погрузился в новый для себя мир, а именно общества Марана. Однако заглянуть к тому или просто позвонить он стеснялся, боясь оказаться лишним. Заставить себя последовать примеру Поэта, который по дороге на Торену без какого-либо колебания или смущения постоянно вытаскивал Марана в мужскую компанию или просто собирал всех у себя, он не мог и уже стал привыкать к мысли, что придется потерпеть до Земли. Но на пятый или шестой день Маран вдруг сам объявился, так сказать, в эфире, вызвал Дана по интеркому и попросил зайти. «Если ты не очень занят».
— Чем это я могу быть занят? — возразил Дан. Он лежал на диване и читал какой-то довольно бездарный латанийский роман с полумистическим сюжетом, а вернее, рассеянно смотрел в книгу и уже не впервые обдумывал услышанный перед стартом диалог между Мараном и Поэтом. И в очередной раз переживал досадное чувство, что ему не хватает для понимания происходящего каких-то важных деталей. Вроде все ясно, а на самом деле почти непостижимо, и дороги к постижению он никак найти не мог. Между тем, постепенно выработавшийся нюх разведчика подсказывал ему, что именно там, в сфере эротики или, как выразился Поэт, второй культуры, его ждут сюрпризы, если угодно, открытия. Он опять вертел так и сяк давнюю мысль расспросить Марана и то решался, то снова начинал колебаться.
— Иди тогда, — сказал Маран.
Дан встал, пригладил волосы и уже выходил из каюты, но в дверях столкнулся с взбудораженной Никой.
— Дан, — выпалила та, — немедленно объясни мне, что такое кевзэ.
— Вид гимнастики, — сказал Дан с удивлением.
— Конкретнее, пожалуйста.
— Не знаю толком. Заковыристая штука, упражняют чуть ли не каждую мышцу отдельно.
— И это все, что тебе известно?
— Ну да, — признался озадаченный Дан.
— Эх ты, разведчик! Если б не я, ты так и не догадался бы! А теперь пойди и скажи этому лицемеру… Друг называется!
— Погоди, погоди! В чем дело?
— Сейчас узнаешь. — Ника вошла в каюту, уселась на диван в позе лотоса и начала: — Сидим мы с Диной, болтаем о том, о сем, я не удержалась и пошутила на счет нашей ушедшей в автономное плавание парочки. И вдруг Дина, скромница Дина, целомудренная Дина, мечтательно закатывает глаза и говорит: «Ах, Лей был такой же. Или почти такой же. Маран от природы покрепче, но школа у них, по-моему, одна.» «Какая школа? — спрашиваю я. — При чем тут школа?» Понимаешь, я сдуру вообразила, что речь об обычной школе. «Кевзэ, — говорит Дина, — в кевзэ ведь несколько школ.» «Что такое кевзэ?» — спрашиваю я ну совсем как дура. «Ах, — говорит Дина, — я не знаю подробностей, это чисто мужская система и даже, можно сказать, маленькая мужская тайна. Видишь ли, существует вроде бы уговор, они нам об этом не рассказывают, а мы не расспрашиваем, в конце концов, главное, чтобы нам было с ними хорошо, не так ли? А как они этого добиваются, их дело»… Ну? Как тебе это нравится?
Дан пробормотал нечто невразумительное.
— Ага! Не нравится! Видишь, какие у тебя друзья? А ведь этой штукой в Бакнии занимается три четверти мужчин, если не больше. Во всяком случае, занималось раньше, при Изии кевзэ запретили, я спросила почему, и Дина сказала, что из-за духовной его части, которая с системой Изия не очень-то гармонировала, так что он предпочел пожертвовать мужской силой нации. А твой Маран, да-да, твой верный друг, отменил этот запрет на второй день после того, как пришел к власти. Счел одним из важнейших дел! Но тебе ни слова…