Земной круг
Шрифт:
«Списыватель эфемерид» Жозеф-Николя Делиль корпел над составлением карты для второй экспедиции Чирикова и Беринга. Злополучные Земля Жуана да Гамы и Земля Компании были показаны Делилем на этом чертеже. Сенат обязал русских мореплавателей верить делилевской карте и никак не отступать от нее. Беринг не подозревал, что эта карта приведет его к страшной гибели.
Обер-секретарь Сената Иван Кирилов, поддавшись влиянию Делиля, обозначил в 1734 году Землю Жуана да Гамы на своей карте. Он же предрекал, что Россия вскоре достигнет «своим владением» Калифорнии и Мексики.
Алексей Чириков с присущей ему прямотой выступил против карты Делиля.
«Чаем, что Америка не весьма далече от Чукоцкого восточного угла, лежащего
Величайшая вторая экспедиция Беринга в то время уже двигалась из Тобольска к берегам Тихого океана.
234
«Экспедиция Беринга». Сборник документов. М., 1941, с. 207.
Смерть колодника Игнатия Козыревского
Как только теперь установил И. И. Огрызко, в 1734 году в московской тюрьме умер Игнатий Козыревский.
За три года до этого он приехал в Москву. Сначала у него все шло гладко, «Санкт-Петербургские ведомости» даже печатали рассказ о его походах по Камчатке и Курильским островам [235] .
В октябре 1730 года Сенат постановил дать Козыревскому большие по тому времени деньги — пятьсот рублей на постройку Успенского монастыря на Камчатке.
235
«Экспедиция Беринга». Сборник документов. М., 1941, с. 207.
Но вскоре Преображенский приказ, Синод, а затем Юстиц-коллегия и Сенат рассматривали старое дело Козыревского, подозреваемого в участии в убийстве Владимира Атласова. Он объяснял, что Атласова не убивал, а в дело был лишь боком замешан, а что его, Козыревского, должны бы бить кнутом, да не били «за службы ево».
В челобитной, поданной из тюрьмы, Козыревский просил Анну Иоаиновну дать ему «салвис кондуктус (сиречь безопасную грамоту)». Но грамоты этой он не дождался. Сенат же три года ждал справок из Нижне-Камчатска, Якутска и Тобольска.
В декабре 1734 года Сенатская контора донесла из Москвы в Сенат, что второго числа декабря «оной Козыревский умре» [236] . Надо думать, что могила исследователя Восточного моря затерялась на том кладбище Преображенской слободы, где хоронили колодников.
Проект Жана д’Акосты
Тридцатые годы XVIII века — время удивительных проектов. Жан д’Акоста, португалец, в 1735 году составил из лондонских купцов содружество для учреждения «новой слободы» в Америке и просил у России покровительства.
236
Центральный государственный архив древних актов, ф. Сената, кн. 19/781, лл. 664–689, об.; И. И. Огрызко. Открытие Курильских островов. — «Ученые записки ЛГУ», № 157, 1953, с. 196–197.
В 1735 году изучался вопрос: «возможно ли слободе в Америке вспоможение от сибирских берегов чинить?» Года через два было сказано, что дорогу к американской слободе надлежало бы сыскать от «сибирских берегов через Япон».
Из затеи д’Акосты ничего не вышло: никакой «слободы» в Южной Америке он не построил.
Но здесь любопытно стремление увязать поход в Южную Америку с работами Чирикова и Беринга на севере Тихого океана [237] .
Другой авантюрист, Симон Абрагам, в 1736 году просился на русскую службу в качестве руководителя заселения берегов… Ориноко!
237
О проекте д’Акосты см.: А. В. Ефимов. Из истории великих русских географических открытий. 1950, с. 217–220.
В экспедиции Беринга было не совсем благополучно. В те жестокие времена была сильна власть «слова и дела». Гвоздев, Генс, Хитрово, Овцын, Павлуцкий и другие участники экспедиции уже побывали в застенках и тюрьмах.
Кто мутил воду, вырывая из рядов исследователей самых одаренных и смелых людей?
Тайные доносы, ложные оговоры, затяжное следствие с пристрастием вредили делу Великой экспедиции.
В 1735 году лейтенант Петр Ласиниус заплатил своей жизнью за попытку пройти из устья Лены в Восточное море. Из его команды в живых осталось только восемь человек. Остальные погибли во время зимовки всего в ста двадцати верстах от Лены. (Ласиниус должен был прибыть с запада на Камчатку или в анадырское устье.)
Селенгинские геодезисты П. Скобельцын и В. Шетилов, бывшие когда-то вместе с Абрамом Ганнибалом у ворот Китая, теперь искали дорогу к Восточному морю и Большой земле «из Иркутска через Нерчинск».
В 1734–1737 годах они доходили до реки Зеи, исследовали Шилку, Аргупь и Амур. Беринг отправил карту и путевые записки геодезистов в Петербург.
До нашего времени в Центральном государственном военно-морском архиве сохранилось «Дело № 23», повествующее о трудах этих людей. После амурского похода они еще долго работали на Северо-Востоке, смыкая звенья своих съемок от Селенгинска до Камчатки [238] .
238
Вероятно, о скитаниях Скобельцына и Шетилова могут рассказать также «Доношения Иркутской канцелярии по делам китайского двора и разведании ближайшего к Камчатскому морю пути». Сведения о дорогах к Камчатскому морю в этих бумагах объединены с известием о толмаче Степане Савинове, отправленном послом к… далай-ламе.
Призрачная Земля Жуана да Гамы
В 1739 году Мартын Шпанберг вышел из Большерецка во второй «японский вояж». Его манила и призрачная Земля Жуана да Гамы, которую Делиль помещал против Камчатки. На всякий случай Делиль советовал для поисков Земли да Гамы спускаться от Камчатки на юг к Земле Компании, не менее призрачной.
Корабли Шпанберга побывали у первых Курильских островов, а затем прошли там, где должна была находиться Земля да Гамы, но не встретили ничего, кроме морской пучины.
Зато Шпанберг вскоре подошел к Японской земле, простоял возле нее один день, а потом двинулся к северу. Там он увидел группу островов, покрытых густой зеленью. Шпанберг дал им названия Цитрона, Фигурного, Зеленого, Трех Сестер.
На островах высаживался геодезист и рудознатец Симон Гардебол — тот, что ранее состоял в отряде Шестакова и Павлуцкого. Шпанберг после этого посетил остров Матсмай (Хоккайдо) и вернулся в Большерецк.
Лейтенант В. Вальтон, спутник Шпанберга, отделившись от него, отыскал Японию, побывал у острова Хондо. Русские даже посетили дома японцев. Штурман Лев Казимеров расхаживал по японской «слободе» между деревянными и каменными домами и лавками, рассматривал фарфор, пестрый шелк, ел засахаренную редьку и покуривал японский табак. Когда Казимеров возвращался на корабль, его сопровождали японцы. Один из них преподнес Вальтону серебряный кувшин с красным вином.