Земной муравейник

Перри Стив

Бюллер вскочил и разведенными в виде буквы V большим и указательным пальцами обхватил горло Рамиреса, приподнял того над полом и пригвоздил к стене.

– Я же велел тебе заткнуться!

Рамирес испуганно заголосил:

– Ладно, ладно, пусти!

Билли увидела, как напряглись сухожилия на руке Бюллера, когда он оторвал от пола своего противника довольно крупного человека, и прижал его к стене словно трепещущее насекомое. Он казался слишком сильным для своего роста.

Внезапно Бюллер убрал руку. Рамирес съехал вниз по стене, потом вскочил на ноги, потирая горло.

– Да ты просто сумасшедший! – пролепетал он и выбежал из столовой, оставив на столе дымящийся обед.

– Зачем же вы так? – спросила Билли.

Бюллер выглядел взволнованным и смущенным.

– У него слишком длинный язык, и он слишком часто пускает его в ход.

– Разве?

– Да.

Билли вышла, оставив Бюллера одного. Нет, здесь что-то явно не так, но что именно, она не знала. Более того, девушка не была уверена, что хочет это узнать.

Мэсси сидел в своих апартаментах в позе «сейза» и концентрировался на дыхании. Он никогда не учился медитации под руководством наставника, но умел использовать ее для достижения спокойствия и собранности. Он тренировал свое тело, шлифовал технику боя, подолгу упражнялся с оружием, но эти занятия не приносили ему радости. Они помогали сохранить крепость мышц и остроту реакции, но ничего больше. Быть всегда в форме – часть его обязанностей, жизненная необходимость, и он постоянно тренировался так, как тренируют для выставки животных: соответствующая диета, полноценный отдых, совершенствование технического мастерства, не больше, но и не меньше. Его физическому состоянию позавидовал бы любой олимпийский чемпион по многоборью, а выступая против тех, кто мог оказаться в лучшей физической форме или имел более быструю реакцию, можно использовать допинг, а то и откровенный обман. Если вы хотите убить человека, лучше это сделать, выстрелив ему в спину с большого расстояния, а, не биться с ним в рукопашной, как некоторые герои голографических видеофильмов. Это дурацкая игра, и, поскольку победителем в ней оказывается уцелевший, всегда лучше самому выбирать оружие, если это, конечно, возможно.

Ну, а теперь ему предстоит новое испытание. Он должен приготовиться как следует. Мэсси сидел, но не бессмысленно медитируя, а погрузившись в размышления о предстоящей операции. В этом соревновании второго места не будет. Быть в нем вторым – значит оказаться последним, а в этой игре последний – значит мертвый.

– А как вас звать? – спросила Билли, когда они вошли на склад. Здесь стояли пирамиды с карабинами, баллоны с газом, гранаты и другое военное имущество, надежно хранящееся под пломбой старшины.

– Митчел, – ответил Бюллер.

– Митчел, – повторила она, как бы пробуя его имя на вкус. – Митч?

– Ну, если вам так нравится.

Билли стала рассматривать полки с ручным оружием в прозрачных чехлах. Бюллер положил руку ей на плечо, чтобы привлечь внимание к одной из моделей карабина.

– Не трогайте меня, – попросила она. Он тут же отдернул руку:

– Извините, я ничего такого не имел в виду...

– Это хорошо. В больнице этот жест всегда означал неприятность. За прикосновением руки всегда следует или успокаивающий пластырь, или инжектор, из которого впрыскивают наркоту. В любом случае превращаешься в ленивого идиота. Он вздохнул.

– Да, я это понимаю – Вы можете это понять? Вы знаете, что значит провести большую часть жизни в психушке в окружении сумасшедших?

– Нет, но я достаточно провалялся в госпиталях. Это не слишком весело, – ответил он и переменил тему. – Вот основное оружие, которое мы используем в этой операции. – Он взял в руки демонстрационную модель карабина. – Это – полностью автоматический электронно управляемый безгильзовый десятимиллиметровый М41-Е, – произнес он как молитву. – Весит карабин четыре и восемь десятых килограмма. Он имеет эффективную дальность стрельбы пятьсот метров, содержит или стозарядныи магазин для подавления живой силы, или стозарядныи магазин бронебойных пуль, или семидесятизарядный магазин трассирующих пуль, а кроме того – тридцатимиллиметровый гранатомет под стволом с дальностью сто метров. Это – официальные данные.

Десантник улыбнулся:

– Ну а неофициально, любая цель размером меньше чем вагон метро, на расстоянии пары сотен метров, ускользнет от вас, потому что прицел дерьмовый, а если граната пролетит больше пятидесяти метров, прежде чем окажется на земле, значит, вам повезло... На малом расстоянии это вполне приличная машина. И если вы забыли надеть жилетку из брони «Паучий шелк» класса 7, то лучше не оказываться там, куда летят пули. Иначе вы превратитесь в кровавое месиво.

Он протянул девушке карабин:

– Посмотрите на него, он не кусается.

Билли постаралась сдержать улыбку. Номер модели изменился, но в остальном это оружие почти не отличалось от того, о котором она мечтала. Нет, не мечтала – вспоминала. Именно этот сон возвращался к ней десятки раз в течение многих лет, и то, что кричал ей Уилкс, въелось в память. Она взяла карабин, вынула магазин и, увидев, что он пуст, снова вставила его на место. Затем убедилась, что пуст и патронник, и в заключение дважды двинула ручку подачи зарядов гранатомета, чтобы быть уверенной, что там ничего нет. Она подняла карабин к плечу, не зажмуриваясь прицелилась в дальнюю стену и нажала спусковой крючок. Электронный спусковой механизм был выполнен так, что производил хорошо слышный щелчок, – этот щелчок раздался. Она опустила оружие, затем, повертев его в руках, бросила Бюллеру. Больше десяти лет, в течение которых она не прикасалась к таким смертоносным предметам, но теперь все вспомнилось, разве что карабин стал легче и меньше, чем когда ей было лет десять.

Он был удивлен, но сумел поймать карабин.

– Спуск немного туговат и имеет большой свободный ход, местный оружейный мастер должен сделать диагностику этому образчику, если, конечно, будет возможность, – сказала она.

Он рассмеялся:

– Просто потрясен. Где вы всему этому научились?

– Я прошла через ад, когда была ребенком. – Тут она сделала паузу, затем продолжала:

– Из-за чудовищ. Мы собирались поохотиться на них, но они уничтожили мою семью и всех моих знакомых.

– Боже! – воскликнул он. – Мне очень жаль. Она пожала плечами:

– Ну а вы? У вас есть семья?

– Нет. Десантники – вот моя семья. Билли задумалась над этим. «Это хорошо. Все идущие на смерть имеют нечто общее – у них нет семей».

– Послушайте... А сержант Уилкс... – начал он. – Если у вас что-нибудь было с ним... Она перебила его:

– Когда чужие захватили нашу колонию, Уилкс и его отделение прилетели к нам. Он и я – единственные, кто остался в живых и покинул планету прежде, чем ее обработали ядерными бомбами. Он спас меня. Мне было десять лет. И после этого я увидела его за несколько дней до отлета с Земли...

– Мне очень жаль, я и не собирался допытываться...

– Уверена, что собирались. Но это ничего – я уже привыкла отвечать на вопросы экспертов. Бюллер опустил глаза.

– Можно мне вас о чем-то спросить?

– Хорошо. Так будет честно.

– Зачем вы все-таки прижали Рамиреса в столовой? – Он вздохнул:

– За то, что он сказал о вас и Уилксе. Мне не хотелось, чтобы это было правдой.

– А почему нет?

Он покачал головой и снова опустил глаза.

И тут ее осенило. Господи! Разве ты теперь глотаешь эти дурацкие таблетки? Ты же нравишься этому парню! Он совсем не такой, как один из санитаров, который набросился на тебя в постели, или тот, овладевший тобой, когда ты лежала напичканная лекарствами так, что не могла пошевелиться. Нет, ты по-настоящему интересуешь его! Мы идем на смерть, а вот этот десантник увлечен тобой. Что с этим делать? Вдруг она увидела Митчела в новом свете. Он – ее ровесник, тот, у кого нет никого, кроме товарищей-десантников... И вот их вместе послали на смерть. Он одинок – а Билли знала, что это такое.