Зенитчик
Шрифт:
— Разрешите, товарищ лейтенант?
Я сразу их увидел, и сразу понял, зачем они здесь. Только поэтому мне удалось сорвать захват первого и толкнуть его на второго. Воспользовавшись их заминкой, рванулся на выход. Зачем я побежал? Не знаю, действовал чисто рефлекторно. Бежать мне было все равно некуда. Не к немцам же, в конце концов. Впрочем, уйти мне и так не удалось. Кто-то из нападавших успел схватить меня за правую ногу, и я во весь рост растянулся в окопе за порогом. Не глядя, наугад, лягнул пространство левой и куда-то, судя по вскрику, попал. Нога освободилась, я успел встать на четвереньки,
— А-а-а!
Рот тут же заткнули кляпом, ловко это у них получилось. А вот руки вязали долго, пыхтели, путались, мешали друг другу в тесноте окопа. Наконец, справились.
— Воротник! Воротник!
Рывком подняли на ноги.
— М-м-м!
Опять не удержался и замычал от боли. Перед глазами блеснуло лезвие ножа, инстинктивно дернулся назад. Меня встряхнули.
— Стой, не дергайся, кабанюка.
Как выяснилось, схватившие меня просто хотели проверить наличие ампулы с ядом, зашитой в вороте гимнастерки. Идиоты, совсем мышей не ловят! Если бы у меня там что-то было – давно уже воспользовался, и не один раз. Только зря воротник испортили, заодно и петлицы ободрали, сволочи! Руки стянули так, что ни шевельнуть, ни двинуть.
— У-у, вражина!
— Отставить!
— Товарищ лейтенант, да он мне нос сломал!
— Отставить, Петров! Ты приказ помнишь? Без повреждений брать, поэтому потерпишь. Подумаешь, юшку ему пустили, в следующий раз подставляться не будешь.
Действие происходит за моей спиной, поэтому могу только предполагать, что там происходит. Видимо, получивший каблуком в нос, решил отыграться на мне, а командир группы его одернул. Только приказ, о котором упомянул невидимый лейтенант, какой-то странный. Взять вражеского агента, тем более оказавшего сопротивление, и не намять ему бока?
— А вот это правильно, товарищ старший лейтенант, содержание приказов надо не только помнить, но и выполнять.
А это что за знаток уставов на мою голову выискался?
— Вытаскивайте его.
Меня вытащили из окопа так, что я опять замычал от боли, зато смог, наконец, увидеть участников действа. Так и есть, это группа из дивизионной или армейской разведки. Скорее дивизионной, в армейской разведке народ пошустрее должен быть и, как мне представляется, лучше подготовлен. Командир группы невысокий крепышок-старлей. А вот и Петров со своим расквашенным носом, и остальные четверо, что интересно, все без оружия, видимо, чтобы не было соблазна пустить его в ход.
— Грузите его. Да, и ремень снимите.
Однако распоряжался здесь не старший лейтенант, а какой-то хомяк со шпалой в петлицах, видимо, тот, что Петровича допрашивал. Как выяснилось при ближайшем рассмотрении, щекастый – лейтенант ГБ, он же великий знаток приказов и уставов. Кобура ТТ воинственно расстегнута, но готов поспорить на свою свободу, что он его с начала войны не чистил, а не стрелял из него и того дольше – типичная канцелярская крыса, точнее канцелярский хомяк. Невысокий, полненький, щекастый, исполненный важности, порученной ему миссии – вылитый хомячина. Про себя я его сразу окрестил: капитан-лейтенант.
Посмотреть на мой торжественный отъезд собралась почти вся батарея, в том числе и наш отдыхающий расчет. Пока меня тащили, я успел повернуть голову и поймать взгляды Сашки и Рамиля, не помогло его предупреждение, не ожидал я такого исхода. Надеюсь, после того, что мы вместе пережили за последний месяц, они не поверят басням про меня. Не поверят в то, что я враг народа, предатель и агент гестапо. Почему-то их мнение очень важно для меня, хотя мы вряд ли когда-либо еще увидимся. А вот Петровича нигде не видно, куда-то запропастился.
Когда переваливали через борт, я больно приложился головой о доски кузова. Следом в кузов залезли два разведчика – конвоиры. Первый – здоровенный деревенский парень, курносый и голубоглазый. Второй, похоже, физкультурник из рабочих или студентов, у обоих в руках появились ППШ. Сапогами спихнули меня к заднему борту, хлопнула дверца кабины, взвыл мотор, машина дернулась и поехала, подпрыгивая на неровностях дороги. Поначалу ухабов было много и несколько раз мне не удавалось уберечь голову от встречи с жестким деревом. Но вот полуторка повернула налево, дорога стала ровнее, скорость больше, видимо, выехали на шоссе.
Мою попытку приподняться над бортом и посмотреть на дорогу физкультурник пресек толчком сапога.
— Лежи, гад!
Я рассчитывал, что за час-полтора доберемся до места, но мы едем уже часа три. Куда едем, мне не видно, но, судя по солнцу, куда-то на северо-восток. Похоже, проезжаем какой-то КПП. Машина останавливается, хлопают дверцы, над бортом появляется чья-то рожа, заглядывает в кузов.
— М-м-м-м!
Я энергично пытаюсь привлечь внимание к своему положению.
— Чего это он? — удивляется рожа.
— А черт его знает, — отвечает один из конвоиров, тот, что похож на деревенского.
— Да ты кляп вынь, — советует рожа.
— Товарищ лейтенант, — повышает голос физкультурник, — тут шпион что-то сказать хочет.
В кузов заглядывает капитан-лейтенант и разрешает вынуть кляп.
— Во-первых, я хочу пить, во-вторых, ссать…
— В штаны дуй, — ржет физкультурник.
— В-третьих, я уже почти задохнулся от этой чертовой тряпки.
Капитан-лейтенант напрягает свои хомячьи мозги, сверяя сложившуюся ситуацию с положениями отданного ему приказа.
— Ладно, — решает он, — выводи. Но смотри, дернешься…
Многозначительно расстегивает кобуру, конвоиры серьезнеют и перехватывают свои ППШ. Меня выволакивают из кузова. Упав у колеса полуторки, наслаждаюсь возможностью свободно дышать. Но долго разлеживаться мне не дают. Отводят на пару метров в стороны и развязывают руки.
— Ссы давай, только быстро.
Процесс контролируют капитан-лейтенант, оба конвоира, да еще и пара морд из стоящих на КПП. Внимательно следят за каждым движением, готовые вмешаться в любой момент. Мелькает мысль броситься бежать и, тем самым, избежать ожидающей меня участи. Останавливает понимание, что таким образом сбежать не получится – просто дадут очередь по ногам. С такого расстояния промазать труднее, чем попасть.