Зеркала - 1: Маскарад
Шрифт:
Решив, что Томка не в настроении обсуждать сценические костюмы, Тинкет сменил тему:
— А правда, что для того, чтобы кости достигли нужной гибкости, артистов-клишников с младенчества вымачивают в горячем молоке?
— Не припомню, чтобы мать меня в чем-то вымачивала, — Томка задумалась. Возможно, она не все знала о своем детстве.
— Я почему спрашиваю, — сказал Тинкет. — Чемодан мы нашли, но он не такой большой, как хотелось бы. Придется постараться, чтобы незаметно из него выбраться.
— Он зеленый? — спросила Томка.
— Скорее, болотного цвета.
—
Однако когда девушка увидела чемодан, уверенности у нее поубавилось. Цвета он был, конечно, подходящего, но тут Томка задумалась, может, дело не только в цвете? Томка сомневалась даже в том, сможет ли она в него забраться. Но отступать было поздно.
— Смотри, — сказал Тинкет, показывая ей внутреннее устройство. — Вот в этой стенке отверстие. Видишь резиновую прокладку? Твоя задача по моему сигналу пролезть через него в тумбу...
— Что за сигнал? — спросила Томка.
— Я дважды стукну по крышке. Ага, вот и Бруно...
Томка повернулась и на мгновение зажмурилась от яркого серебристого блеска. Старьевщик-изобретатель нес на вытянутых руках нечто сверкающее и переливающееся, сшитое не иначе как из осколков зеркал и солнечного света. Если бы не рукава, которые Томка разглядела сквозь блеск, ни за что не поверила, что это нечто может называться одеждой.
— Знал же, что он еще пригодится, — с гордостью сказал старик, протягивая девушке серебристое одеяние. — Держи... Это, как говорится, твое наследство.
— Наследство? — Томка совсем растерялась.
— Конечно. Это сценический костюм твоей прабабки.
— О, Господи... Откуда он у вас? — Томка, наконец, сообразила, что это за вещь. Разумеется, тот самый костюм, который она видела на афише.
— Так, — отмахнулся Бруно. — Лежал с тех пор, когда я делал всякие штуки для ее выступлений.
— Погодите! — воскликнула Томка. — Вы и для моей прабабки разрабатывали сценическое оборудование?
— У меня это неплохо получается.
— Конечно, — сказала Томка, беря костюм с тем благоговением, с которым и положено брать реликвию. — Я сейчас...
И она упорхнула в поисках места, где переодеться. Когда же она вернулась во всем сиянии и блеске, мужчины так и замерли. И было с чего: Томкина прабабка отлично разбиралась в одежде и знала, как произвести впечатление. Костюм же сел идеально, именно так, как нужно. Прекрасно понимая, что выглядит потрясающе, Томка из-под челки посмотрела на Тинкета. И что он на это скажет?
— Отлично, — с трудом проговорил фокусник. — То, что надо...
— То, что надо?! — Бруно дернул себя за бороду. — Ты что не видишь? Это же она!
— Кто она? — Томка крутанулась на носках, давая присутствующим возможность увидеть ее со всех сторон. Сделала она это не иначе, как назло фокуснику, и своего добилась. Тинкет заметно вздрогнул.
— Гуттаперчевая Принцесса, — с придыханием сказал Бруно. — Она вернулась.
— Принцесса... — повторил Тинкет. Видимо, в это слово он вкладывал куда больше, чем старьевщик-изобретатель. Но он взял себя в руки. — Раз все готово, можно начинать репетицию.
Голос прозвучал несколько холодно, и Томка обиженно надула губы. Но спорить не стала, признавая правоту фокусника. Одного серебристого костюма мало, чтобы вступление прошло удачно.
— Итак, начнем... Вступительную речь опустим, сразу переходим к сцене, в которой ты забираешься в чемодан...
Чтобы поместиться в чемодане, Томке пришлось чуть ли не завязаться узлом. К счастью, у нее был опыт размещения в чемоданах, и это здорово помогло. Но все равно, когда над ее головой закрылась крышка, Томка чувствовала себя не лучше, чем сардина в банке. Дальше было хуже: чтобы пробраться к отверстию, ей пришлось извиваться змеей, ежесекундно рискуя свернуть себе шею. И когда она почти добралась до заветной цели, послышался голос Тинкета.
— Стоп!
— Что-то не так? — спросила Томка, выглядывая из чемодана.
— Все не так, — сказал фокусник. — Твои движения должны быть совершенно незаметны снаружи. А этот чемодан трясется как желе. Никуда не годится. Когда будешь перелезать сквозь отверстие, постарайся не так сильно оттопыривать свою...
— Я поняла! — резко сказала Томка, обиженная тем, что ее усилия не оценили по заслугам.
— Вот и отлично. Тогда сначала.
Вторая попытка также провалилась. Как и третья с четвертой. На пятой попытке Томке удалось перебраться из чемодана в тумбу, но заняло это слишком много времени. Тинкет совсем ее не щадил, заставляя раз за разом повторять трюк. И за все это время Томка так и не увидела одобрения в его взгляде. Фокусник стоял, скрестив руки на груди, и то и дело раздраженно поджимал губы. Единственные слова, которые срывались с его языка, это «давай сначала». Сперва Томка обижалась, потом стала злиться, пока не дошла до состояния гранаты с выдернутой чекой — могла взорваться в любой момент. Тинкет же, словно не догадываясь, что отплясывает чечетку на минном поле, продолжал над ней издеваться.
Первым не выдержал Бруно.
— Пойду-ка я промочу горло. Смотреть больно, как он тебя гоняет. Перфекционист шотландский. Разве можно так обращаться с принцессами?
— Точно, — тихо поддакнула Томка.
— Если бы ты знала, как на самом деле обращаются с принцессами, ты бы не возмущалась.
— И как же? — язвительно спросила Томка. — Подкладывают горошины в постель?
— Это тоже, — спокойно сказал Тинкет. — Еще усыпляют на сто лет, заточают в башнях, скармливают драконам, превращают в лягушек и оленей... Тебе грех жаловаться. Так что давай сначала.
Томка клацнула зубами, словно где-то рядом щелкнули кастаньеты. Все слова, которые она хотела сказать Тинкету, застряли в горле. Пробормотав что-то неразборчивое, Бруно поспешил убраться из комнаты.
Однако не прошло и трех минут, как старьевщик-изобретатель вернулся. Бегом ворвался в комнату, держа в руках осколок зеркала. Выглядел он как человек, который разом повстречал с десяток фамильных привидений: лицо бледное, глаза навыкате, волосы стоят дыбом.
— Что... Что...
— Успокойся, друг, — мягко сказал Тинкет. — Что-то случилось?