Зеркала и галактики
Шрифт:
– Дэсс, – подал голос шагавший позади телохранитель, – мы вошкаемся уже полтора часа. До следующего импульса – пятьдесят четыре минуты.
Дэсс перевел человеческое времяисчисление в свое родное.
– Мы не успеем. Найти Руби нелегко… а торопиться слишком опасно.
Мстислав поймал его за локоть и придержал.
– Смотри, – он указал на отвесную стену, замыкавшую Долину впереди. Сквозь очки она виделась в черно-серых тонах, но Дэсс различал на ней каждую выемку и каждый выступ. Промытые дождями ходы образовывали две ровные галереи – множество высоких
– Глайдер с Руби? – переспросил изумленный княжич.
– Ну да. Он вез их… – Мстислав осекся. – Давай историю СерИвских сокровищ обсудим позже. Я хочу поискать в той стороне.
– Там гуще всего гнездится Смерть.
– У меня нет выбора.
Дэсс быстрее зашагал к погибшему СерИву. Мимо него так или иначе надо было пройти.
Истерзанное падальщиком, испятнанное кровью тело вытянулось под самой стеной. В темноте сквозь очки Дэсс не мог определить, какого цвета шерсть. Светлая – вот и все. Одежды на СерИве не было; изорванная в клочья ткань валялась на земле.
В нескольких шагах от погибшего княжич остановился.
– Гляди: вот головы Смерти.
Среди камней виднелись лопнувшие, смятые оболочки, из которых вышла Смерть. Если бы княжич соединил в кольцо большой и указательный пальцы, головы оказались бы такого же размера. Их было много.
– Он что – плясал тут? – спросил телохранитель. – Все кругом потоптал.
– Плясал, – с горечью подтвердил Дэсс. – Наступил на одну – и Смерть вышла на волю. Он вдохнул ее и заметался, уже ничего не видя и не понимая. Срывал одежду… быть может, чтоб отмахнуться… прогнать ее. И еще через несколько вдохов упал. Навсегда.
Телохранитель осторожно придвинулся и сел на корточки, разглядывая лопнувшую голову Смерти вблизи.
– Это грибы. Пыхи. Если наступить на зрелый гриб, из него вылетят споры. То есть, уже вылетели.
Грибы?! И верно: присмотревшись, княжич сообразил, что не раз видел похожие на лесных полянах. Им с Дэссой нравилось, озорничая, наступать на мягкие сухие головки, из которых летели желтые, белые, коричневые дымки. Потом ноги приходилось отмывать, и щипало в носу; Дэсс подолгу чихал, а сестренка хохотала и тоже чихала без остановки… Но те грибы совсем другие – смешные и безобидные. А у этих дымки черные. И они уже вылетели, тут Мстислав прав. Они всюду – на шерсти мертвого СерИва, на земле, в воздухе…
Долго выжидавшая Смерть ринулась к Дэссу. Княжич увидел ее: дымки шустрыми змейками поднимались из прорванных оболочек и устремлялись к нему, вились у ног, возле рук, у лица. Они клубились, желая просочиться под очки, бились о намордник. Наконец отыскали вход – решетку в низу намордника, под которой было что-то мягкое, ненадежное, сквозь что Дэсс дышал. Каждый вдох втягивал Смерть ему в легкие. Он взмахнул руками, пытаясь отогнать ее, но дымки слились в черное облако, и оно затянуло глаза, забило рот и нос. Дышать стало нечем. Сердце бессильно трепыхалось, затихая…
– Ты не можешь умереть, – донеслось едва различимое: в уши будто натолкали пух. – Ты же дышишь сквозь фильтры.
Дэсс не понял, что это значит.
– Не умирай! – взывал телохранитель и, кажется, тряс его. Зачем? Чтобы вытрясти пух из ушей? – Не умирай! – просил Мстислав. – У тебя чистый воздух, он безопасен. Ты слышишь меня? Не умирай…
СерИвы никогда не просят дважды; тем более – трижды. А Мстиславу приходится унижаться. Но Дэсс не виноват – ему совсем худо, ноги подламываются…
Мстислав не дал ему упасть, прижал к себе, укрыл от Смерти. Намордник уткнулся телохранителю в плечо, и черное облако закружилось, не в силах добраться до княжича.
– Дыши, черт бы тебя побрал. Ох, бестолочь… Окочуриться готов с перепугу…
Дыхание возвращалось, пух в ушах истончался, смертельное облако рассеивалось.
– Урод шерстяной! – рычал Мстислав. – Фильтры поглощают любую гадость, ясно тебе? Дыши!
Оживший Дэсс не знал, куда деваться от стыда. Перетрусил, как брюхатая кэтом старуха.
Его поташнивало, и во рту был гадкий вкус.
Княжич отстранился от телохранителя. Ноги держали скверно, однако держали.
– Извини. Пойдем скорей.
Мстислав помотал головой:
– С тебя хватит. Возвращайся к нашему лазу и жди там. Времени в обрез.
Он зашагал вдоль стены. Дэсс глядел вслед; он очень надеялся, что по самому краю опора под ногами крепкая – но кто может знать наверняка? Не угодил бы Мстислав в промытую дождями ловушку. Великий Ханимун, убереги его! Помоги добыть Руби и вернуться…
«Глайдер с рубинами», – вспомнились слова телохранителя. Выходит, Руби здесь не от Ханимуна, а от людей? Значит, они вовсе они не столь драгоценны, как верят СерИвы? Плохо. Впрочем, начальник стражи этого не знает.
Княжич осмотрелся. Камни, голая земля, лопнувшие головы Смерти, раскиданные клочья одежды. Простая некрашеная ткань – не княжеские шелка. Отыскал ли погибший СерИв свой Руби, или Черная Смерть подловила его раньше?
– Я кому сказал: возвращайся? – долетел строгий голос. Обернувшийся Мстислав грозил кулаком.
– Иду, – ответил Дэсс, чтобы не задерживать его пустым препирательством.
Телохранитель двинулся дальше.
Осторожно ступая между раздавленными пыхами, княжич собрал обрывки ткани, прикрыл ими расклеванное кровавое горло и живот СерИва. Хотел прикрыть и лицо, но задержал руку, вглядываясь в незнакомые обезображенные черты. Один глаз СерИва был закрыт, другой проткнут когтем крылана, глазница полна застывшей беловатой массы. Черный треугольник носа весь расцарапан, и темные полоски от уголков глаз к вискам тоже казались следами когтей падальщика. Рот был открыт, как будто умирающий СерИв до последнего мгновения кричал и звал на помощь, меж тонких губ белели зубы. Щеки… Дэсс ничего бы и не заметил, если бы не задавался вопросом, нашел ли незнакомец Руби. На одной щеке короткая шерстка слегка топорщилась.