Зеркала судьбы. Следы на песке
Шрифт:
Он по-кошачьи приземлился на песок и резко развернулся. Их взгляды встретились. Дуглас больше походил на хищника, готового к прыжку – злобный взгляд из-под бровей, оскал обнажал слегка желтые зубы, один кулак упирался в камень, другой, словно сжимал кинжал, медленно ходил из стороны в сторону.
Они медленно, по спирали, пошли навстречу друг другу.
– Малкольм, их двое, – прокричал Сергей, выбегая на пляж. – Осторожнее, это не Дуглас.
Малкольм замер, в нерешительности, наблюдая за приближением друга. Дуглас бросился вперед и в бок. Его силуэт растекся
– Нет! – прокричала Санара и махнула рукой, словно хлестнула стеком.
Глухой рокот накрыл пляж. Малкольм отлетел к скалам, взрывая песок, а Дуглас, словно безвольная кукла, подхваченная бурей, пролетел и рухнул в пену прибоя. Санара закрыла рот руками и часто замотала головой. Сергей побежал к лежащему Малкольму.
– Горазда ты шорох наводить, – бросил он ей, не оборачиваясь. – Они в порядке. Помоги своему, девица – краса, а то нахлебается ненароком. Да, . . . и не пытайся привести его в чувства.
Санара бросилась к Дугласу, спина которого мелькала над водой. Поднимая фонтаны брызг, она схватила его за руки и поволокла к берегу. Причитая, проклиная себя за поспешность, и молясь, только бы все кончилось хорошо. Она ненавидела себя, не понимая за что и, ненавидела Дугласа за глупость, благодаря которой он всегда влипает в ситуации. Санара шмыгала носом, упираясь в желтый песок пятками, и соленые брызги океана на ее щеках растворяли редкие слезы.
Сергей присел возле Малкольма. Тот приподнялся на локте, но тут же снова упал на песок. Глаза то и дело пытались закатиться, но он упорно сводил их к переносице и покряхтывал. Наконец, он протянул руку к Сергею и, медленно моргая, прошептал:
– Как там, Дуглас?
– Нормально, пока без сознания, – ответил дозорный. – С ним что-то странное происходит и лучше, чтобы он был пока в отключке.
Малкольм услышал кашель Дугласа, а затем сдавленный хрип Санары. Сергей обернулся и выругался. Дуглас лежал на спине и, одной рукой держа подругу за горло, другой шарил по песку, словно искал что-то. Вдруг его рука сжалась в кулак, будто схватила рукоять ножа. Он рывком повалил ослабевшую Санару, которая ртом хватала воздух и даже не помышляла о том, чтобы сопротивляться. Дуглас, прекрати, пыталась выговорить она, но с губ сорвалось:
– Дла . . . прти . . .
Она смотрела на друга умоляюще. Его лицо таяло, вслед за уплывающим сознанием. Санара ткнула его рукой в грудь, в нос, но маленькие кулачки не достигали цели. Дуглас занес невидимое оружие и оскалился. Из последних сил она развернулась и устремила колено в пах противника. Вдруг быстрая тень промелькнула над ними, и раздался глухой удар. Дугласа на мгновение застыл и с каким-то странным поскрипыванием повалился на песок.
– Я же тебя просил, не приводи его в чувства! – сказал Сергей, опуская сучковатую корягу.
Санара лежала, звучно хватая воздух, и кашляя.
– Что с ним происходит? – выдавила она.
– А где второй? – удивился Малкольм. – Ты же сказал их двое.
– Он и первый и второй – два в одном, – ответил Сергей. – И не спрашивайте, как это возможно. Я только дозорный, вы у нас подмастерья . . . так что, дорогие мои, путайте его и вызываем подмогу. На своем горбу я его не потащу, а дать ему очухаться не слишком умная идея.
Сергей глянул на Малкольма и махнул рукой в пригласительном жесте.
– Ладно, мы побудем здесь, а ты Санара приведи Белогривого, коняга он бывалый и странностей не боится . . . и конечно предупреди мистера Роддерика, – сказал Малкольм, осторожно подходя к Дугласу. – Думаю, мастера во всем разберутся.
Сергей вновь приподнял, на всякий случай корягу, внимательно наблюдая за Дугласом. Малкольм достал веревку и начал связывать друга.
Глава 2. Блуждающий во мраке.
Дуглас очнулся резко, с глубоким вздохом, словно до этого находился в кошмаре, где его топили, но изредка вынимали голову из воды, дабы продлить агонию. Сердце бухало тяжелым молотом в груди, глухо отдаваясь в ушах. Он моргнул и оглядел комнату с белыми стенами и потолком. Стойкий, едва уловимый аромат трав и лекарств, намекал на больничную палату. Ноздрей коснулся запах озона. Вновь пришло ощущение скованности движений, но не такое, как на пляже. Руки, почему-то заведенные за голову, ощущались до локтей, а ног, словно не было ниже колен. Тошнотворный комок подкатил к горлу, заставив сглотнуть и откашляться.
Дуглас повернул голову и посмотрел на запястья, схваченные энергетическими браслетами, которые мерно гудели и поигрывали искрами. Он попытался сжать пальцы в кулаки, но ничего не вышло. Приподнявшись так высоко, как смог, он бросил взгляд на ступни, конечно, и там тихо гудели и мерцали державшие его путы.
– Очнулся? – раздался знакомый голос.
Незнакомец возник из пустоты, сбоку от кушетки, на которой лежал Дуглас.
– Да, что вы себе позволяете? – спросил подмастерье. – Что я вам сделал? Где мы находимся?
Дуглас узнал палату в госпитале замка, но сомнения все же терзали его. Еще этот странный незнакомец, не говоривший ничего по существу. Он уронил голову на мягкий подголовник, наблюдая за тем, кто медленно приближался, держась обеими руками за пряжку пояса.
– Просто, назовите себя, – произнес Дуглас. – И скажите, что происходит?
Дверь палаты бесшумно отварилась, на пороге возникли Санара и миссис Хоупленд. Они, слышали последний вопрос Дугласа и удивленно замерли – прикованный к кушетке, задал вопрос, в совершенно пустой палате, и сейчас глядел куда-то в потолок.
– Меня зовут Эраним, я хранитель дальних рубежей Занкара . . . – сказал незнакомец и обернулся к открытой двери палаты. – И переговоры о нашей судьбе буду вести я . . .
Подмастерье бросил взгляд на дверь. Санара вздрогнула, услышав грубый, слегка хрипловатый незнакомый голос, вырвавшийся из уст прикованного к кушетке. Для Дугласа все происходило в легком тумане нереальности, только странный истязатель обладал абсолютной четкостью. Эраним отвернулся от двери и наотмашь ударил Дугласа, погрузив его сознание во мрак.