Зеркала
Шрифт:
Пик-пик-пик. Домофон пропищал мне «ни пуха ни пера».
Она стояла спиной ко мне. Стройная фигура. Шорты. Футболка. Пёстрый рюкзак, который потом так часто будет лежать на заднем сиденье моей машины…
Я остановился, не доходя пару шагов…
Поворот. Взгляд. Улыбка.
«Блин, сколько времени я уже туплю! Почему?»
– Привет, Марина.
– Привет, Дима.
Улыбка. Её губы. Блеск отражения вечерних фонарей в глазах.
Протянул ей руку. Ручейки истории начинаются с прикосновений, чтобы реками впасть в океан и пропасть,
– Пойдём, угощу тебя вкусным кофе!
Кожа благодарно остывала под слабым, но уже чуть холодящим морским ветром, и немного покалывало солью там, где её всё-таки регулярно, в течение дня, доставали брызги волн. Наконец-то последние пассажиры угомонились, и их первоначальное возбуждение сменилось усталостью от утреннего перелёта. «И это хорошо, пусть спят, завтра предстоит переход на Меганиси, а с новичками это большая морока, пока обвыкнут, ещё пара дней минимум».
На экране мобильника, рядом с изображением маленькой антенны, играли друг с другом палочки: вторая то появлялась, то исчезала, иногда обе они, как будто сговорившись, прятались насовсем, чтобы потом неожиданно выскочить на мгновение. Виктор уже минут пять смотрел, как вращается колесико в WhatsAppе; оно крутилось и крутилось, как будто пробуксовывая, ползло в гору, пытаясь загрузить какую-то картинку, присланную женой.
«Господи, я болен, мне надо к психиатру или ещё куда. Как пить дать отберут лицензию. Они обязаны подавать по инструкции данные обо всех водителях судов с подобными проблемами. Безопасность превыше врачебной тайны». – События предыдущей ночи не хотели его отпускать весь день, а сейчас мучили особенно жадно, подогреваемые страхом ожидания того, что может произойти…
– Значит, у русалок нет имён?
– Милый, моё имя ты не сможешь ни сказать, ни услышать, его можно произнести только под водой. И мы не русалки, это людское название о нас, мы – морские девушки.
Она смотрела на него в полутьме, слегка покачиваясь на воде. Иногда где-то внизу её тела под поверхностью происходило какое-то движение, и её грудь, наполовину скрытая в лёгких волнах, на мгновение обнажалась, вызывая у мужчины приятный озноб.
– У тебя когда-нибудь была морская девушка?
Её лицо было похоже сразу на все те женские лица, о которых грезил он в юности, которые мимолётно мелькали в окнах проезжавших мимо шикарных автомобилей, вызывая у Виктора приступ зависти к мужчинам, владеющих ими. Лица, которые украшали обложки журналов, или просто привлекательные и недоступные лица чужих жён. Поэтому именно к ней так хотелось приблизиться, прикоснуться щекой, найти припухлые губы и поцеловать, почувствовать чуть солёный морской привкус?
– Я бы хотела стать твоей девушкой, морской девушкой, а ты был бы моим настоящим единственным земным мужчиной…
Она подплыла совсем близко, и Виктору стало очень трудно контролировать свои мысли.
«Это бред, бред, сказки,
Когда ловишь себя на мысли, что именно этот образ ты так часто представлял, этим овалом и скулами грезил, эти блестящие губы ты целовал в своих фантазиях; когда на тебя смотрит твоя Мечта, смотрит прямо в глаза так, будто в следующее мгновение изящным жестом возьмётся за пряжку твоего ремня, не сводя с тебя расширенных зрачков, улыбаясь, расстегнёт легко и нежно пуговицы и медленно опустится вниз, заставляя закрыть глаза, отпустить свой разум, погрузиться в глубокое море инстинкта и желаний…
– Приплыву к тебе завтра, Виктор.
Её рука выскользнула из воды и слегка тыльной прохладной стороной коснулась его щеки. Что-то похожее на статическое электричество неуловимыми мелкими разрядами разливалось по коже, щека в этом месте мгновенно заледенела, тепло устремилось в руку девушки, её губы тронула улыбка. Глаза закрылись, и тут уже не тепло, а жар вернулся в мужчину назад, стремительно пробежав вниз по всему телу, найдя свою цель у него в паху, заставив его протяжно выдохнуть.
– Я приплыву к тебе завтра ночью.
Блеск её глаз пропал вместе с всплеском воды внизу за бортом. Виктор с трудом подтянул своё тело к краю, но увидел только очередную волну, игриво лизнувшую белый борт его яхты.
– Котик, отвали!
Я с усилием отодвинул ногой кота от неё. Игры в представлении этого жирдяя должны состоять из первоначального притворства в приёме ласк и поглаживаний, а потом постепенного перехода к покусываниям и запусканию когтей в нежную женскую плоть. И всё чисто по любви, не со зла.
– Ну ладно тебе, Дим, ну не обижай его!
– Точно кофе без молока?
– У тебя такого всё равно нет. Лучше тогда без молока.
– Значит, ты занимаешь одеждой? Прямо для всей России?
– Ну, это громко сказано, определяю будущую коллекцию. Вот сейчас на весну формируем закупку.
Я с усилием напоминал себе, что действовать нужно в русле отработанной схемы. 30 минут разговоров – и в спальню. Передержишь, потом будет «слив». А хотелось смотреть ей в глаза, слушать её голос, а ещё поцеловать. Но ещё я знал: набросишься сразу – «маньяк».
– Вот, кстати, про одежду, смотри на мою рубашку. Видишь, как она застёгнута? Знаешь, почему так запахивается мужская, а женская наоборот?
Она улыбнулась.
– Я хочу, чтобы ты мне рассказал.
– В давние времена жили-были рыцари. Интернета тогда не было, и рыцари залипали не в мобилах, а на турнирах. Ты, наверное, представляешь рыцарские доспехи? Вот он сидит на коне: в одной руке копьё, в другой – щит.
Я изобразил рыцаря, сидящего на коне, готового на разгон и сближение с врагом. Она подпёрла щеку рукой и с полуулыбкой смотрела на меня. Глаза блестели. Они блестели всегда, сколько я её помнил. Даже когда она уезжала в последний раз от меня на такси.