Зеркальная месть

Бакшеев Сергей

Как при замедленном воспроизведении я вижу поднимающийся в моем направлении ствол, и только тут замечаю, что мои руки пусты. В момент прыжка к гранате я отбросила винтовку. При мне пистолет, но выхватить его из внутреннего кармана куртки я не успею. Ствол автомата быстрее изрыгнет смертельную порцию свинца. В последнее мгновение, кажется, меня выручает подсознание.

Я отклоняюсь вбок и толкаю на автоматчика строительную вышку-туру, прислоненную к стене. Вышка, собранная из труб, заваливается очень медленно. Ствол автомата уже взметнулся вверх,

принял горизонтальное положение и начинает сдвигаться вслед за моим падающим телом. Со щита вышки слетают кирпичи. Железная перекладина бьет в плечо автоматчика в тот самый момент, когда он нажимает на курок. Ствол дергается вверх и длинная очередь выбивает пунктирную кривую на стене над моих рухнувшим телом. Меня обсыпает дождь из бетонных крошек. Автоматчик пытается уклониться от тяжелых кирпичей, падет на колено и заваливается на правый бок. Боек бьет вхолостую, и выстрелы затихают. Я осознаю, что это временно. В магазине закончились патроны, сейчас он вставит новый и тогда…

Я вскакиваю и бросаюсь на врага. Он уже приподнялся, но я обрушиваюсь на него всей своей невеликой массой. Мои руки на его шее, я вцепляюсь в горло, пытаясь надавить на кадык.

Господи, хотя бы никто не пришел ему на помощь!

Противник отчаянно брыкается локтями, один из ударов настолько силен, что я откатываюсь, срывая с него противогаз. Я слышу, как он подхватывает автомат. Новое нападение бессмысленно. Я замечаю рядом свою винтовку и прыгаю к ней.

Только бы успеть!

Пальцы цепляют оружие. Взлет рук — и моя пуля готова разнести голову противнику.

Что это!

Я вижу своего ненавистного папочку Олега Владимировича Рысева. Он целится в меня из автомата. Мы сидим на полу, привалившись спинами к противоположным стенам и готовы убить друг друга.

Прекрасная встреча близких родственников!

Однако не всё так очевидно. Я замечаю у автомата лишь один магазин, второго рожка, примотанного изолентой, нет. Если бы у него была вторая обойма, я бы слышала щелчок перезарядки и видела на полу использованный рожок.

Похоже, Рысь остался без патронов, и я могу его убить. Но прежде он ответит на главное.

— Что с Коршуновым? — спрашиваю я.

Рысев молчит.

— Отвечай, а то прикончу!

— Не сможешь. Я считал твои патроны. Ты использовала сегодня девятнадцать. Двадцатый ушел на пристрелку. Ведь так? Профессиональный киллер всегда соблюдает правила.

Я лихорадочно прикидываю, но стараюсь не показать растерянности.

— Ты обсчитался. Это ты с пустым магазином, а могу пристрелить тебя в любой момент!

— Да что ты? Так стреляй!

У подлеца железные нервы. Как и у его дочки.

— И пристрелю, будь уверен. Но сначала ты мне расскажешь, что с Коршуновым, и за что ты убил мою маму!

— Хреновая штука жизнь. Всегда есть те, кто мешает двигаться вперед. Приходится расчищать дорогу. Ты в этом, родненькая, тоже поучаствовала.

— Не будь меня, это сделали бы другие. Всё дело в тебе и твоих гнусных амбициях! Раньше мама стояла на пути к твоим лейтенантским погонам, а сейчас я мешаю занять должность.

— Ты не только меткая, но и умная. Мы могли бы продолжать работать вместе, если ты дашь слово подчиняться мне.

— Что с Коршуновым, ублюдок?

— Он принял три пули. Возможно выживет. Но это не имеет значения, его могут тайно прикончить в любой момент за покушение на Президента. И я помочь ему бессилен. А вот тебе…

— Так же, как помог моей маме? Сначала попользовался девушкой, а потом зарезал. Сейчас то же самое делаешь со страной. Ты готов помогать врагу, лишь бы сохранить свою кормушку.

Я бросаю взгляд на часы. Вот уже три минуты, как началась передача «Дневник Олимпиады», а тумблер в передвижном корпункте по-прежнему в выключенном положении!

Мой беглый взгляд не укрылся от Рысева.

— Чего ты ждала? При чем тут время?

Время имеет ключевое значение. Когда передача закончится, Президент отключит телевизор. Я думаю, что предпринять, чтобы успеть.

А Рысев волнуется:

— Где компромат? Что вы там наваяли про Иткина и меня? Отдай мне видеозаписи, и мы помиримся. Я обещаю, ты уйдешь отсюда живой. У тебя будут деньги, Светлана. Сколько захочешь денег. Ты будешь жить, не нуждаясь ни в чем. Отдай, ведь мы же не чужие люди. Ты моя дочь!

— Я не хочу иметь такого отца. У меня никогда не было его и не будет. А про твой шпионаж сейчас узнает Президент.

— Ты врешь! К Президенту даже я не смог пробиться!

— А я смогу.

Я прикидываю. Даже отличному снайперу требуется пять-шесть секунд, чтобы поймать цель и произвести выстрел. Значит, у меня всего четыре. За эти мгновения надо встать у окна, прицелиться и попасть в тумблер размером в полтора сантиметра. Если я не успею, то погибну. Если промахнусь, у меня не будет другого шанса.

В одном Рысев прав, я использовала сегодня девятнадцать патронов. Однако пристрелки не было. Последний патрон под бойком. Я могу нажать на курок — и Рысева не станет. Но это будет моим поражением. Генерал Рысев погибнет, как герой. Ему припишут, что он спас Президента! Последует награда и пышные похороны. А всё, что мы с таким трудом достигли вместе с Кириллом, пойдет прахом.

Нет! Я поступлю по-другому!

Итак, у меня четыре мгновения и два противника. Снайпер, готовый пристрелить меня, и родной папочка, который набросится на меня, как только я встану к нему спиной.

Поехали!

— Сейчас Президент увидит фильм про тебя, — предупреждаю я Рысева и встаю в проеме окна.

Первая секунда. Я ставлю локти на подоконник, сжимаю в руках винтовку.

Вторая секунда. Ловлю в прицел окошко микроавтобуса.

Третья секунда. Фиксирую в перекрестье прицела рычажок тумблера.

Четвертая секунда. Задерживаю дыхание и между тактами сердца спускаю курок.

Пятая секунда. Ко мне подбегает пришедший в себя Рысев и хватает за плечи.

Шестая секунда бесконечно длинная.