Зеркальная месть
Шрифт:
Поездка занимает минут двадцать — и я в центре города на улице с двухэтажными домами, где пестрые витрины кафе соседствуют со строгими вывесками банков. Кабинет с табличкой «Director Jim Lawson» я нахожу на втором этаже над отделением «Barclays Bank».
Я открываю дверь. За столом невысокий полный мужчина с крючковатым носом и загорелой
— Привет, Джим. Я Светлана Михалкова из Москвы. Я владелица «Free wind company».
— Я хотеть смотреть, — осторожничает номинальный директор офшорной компании.
Он говорит по-русски с сильным акцентом. Я понимаю, о чем речь, и протягиваю ему сертификат акций на предъявителя.
Когда мне достался телефон погибшего Рысева, я конечно проверила его. Меня заинтересовали два сообщения, перенесенные в «черновики». В одном был набор из двенадцати цифр, а в другом три странных слова «Зеленое солнце ночи». Я припомнила наше посещение с женой Груздева банка «Базис-Кредит». Ее допустили к ячейке, когда она сообщила код из двенадцати цифр и нелепый пароль.
И я рискнула!
Вернувшись в Москву, я посетила банк «Базис-Кредит». Код и пароль сработали. Открывая ячейку, я рассчитывала увидеть пачки денег, но на внутри лежала единственная бумага и визитка Джима Лоусона с адресом на Сейшельских островах. На документе с печатью и подписью было написано название компании, размер капитала, количество акций, а в качестве владельца значился — Bearer. Предъявитель!
Это был сертификат на 100 % акций офшорной компании на Сейшельских островах. Полноправным владельцем ее является тот, кто обладает данным документом.
Джим Лоусон изучил сертификат и вернул его мне. Его щеки раздулись от улыбки.
— Я ждать этот момент долго. Рад видеть хозяин красивый женщина. Вы хотеть отчет от меня?
— Да, Джим. Я хочу знать, как ты управляешь моим капиталом.
Джим с удовольствием рассказывает мне, что вот уже девять лет он номинальный директор «Free wind company». Компания регулярно получает крупные денежные переводы из московских банков. Средства инвестируются в судостроение. В настоящее время компания владеет двумя танкерами и одним контейнеровозом. Они сданы в лизинг судоходным компаниям. Также на офшор зарегистрированы дома в Таиланде и Италии. Имеется расчетный счет, с которого владелец может осуществлять личные платежи.
— Пока вы это не делать.
— Теперь буду.
— Банк на первый этаж. Надо оформить карточка и онлайн сервис.
Я просматриваю бумаги. На расчетном счету числится 112 миллионов американских долларов. И это помимо трех больших судов и двух роскошных вил. Неплохо генерал ФСБ послужил Родине.
— Больше из Москвы денег не будет, Джим. Будешь зарабатывать за счет лизинга, — предупреждаю я. И чтобы вернуть радостную улыбку номинального директора я принимаю первое решение в качестве владельца компании: — Твою зарплату с сегодняшнего дня увеличиваем на десять процентов.
Он понимает мои слова и тут же оформляет приказ, на котором я расписываюсь. Мы спускаемся в банк и оформляем мое право распоряжаться текущим счетом. Я делаю онлайн переводы Николаю Субботину и Виктору Брагину. Каждому по миллиону долларов. Это мой долг перед сыном и перед человеком, который меня спас и помог узнать правду о своем прошлом.
Вечером из номера отеля я звоню в Москву Татьяне Коломиец.
— Что-нибудь узнала? — этот вопрос я задаю дочери Кирилла Коршунова каждый день.
— Ничего.
Мы молчим, и я кладу трубку.
Кирилл Коршунов исчез 7 февраля 2014 года в последние минуты церемонии открытия Олимпийских игр в Сочи. С тех пор я ничего о нем не знаю.