Зеркало Деметры
Шрифт:
– - Вполне. Но ведь здесь вы образование врача не получите...
– - А зачем оно мне?
– - она улыбнулась.
– - Вы рассуждаете, как ученый.
– - Я и есть ученый. Немного.
– - Хорошо хоть немного, -- сказала она.
– - Подождите... Разве вы в отпуске?
Борислав напрягся.
– - Да. Непохоже?
Луиза грустно качнула головой.
– - Не очень... Отпускники шатаются без цели. А вы похожи на человека, который что-то ищет.
– - Да, -- сказал Борислав.
– - Ищу. Только не знаю, что.
– - Никто не знает, -- сказала Луиза.
– - Ученые обычно думают, что знают, но они тоже не знают. Вы другой. Вы хотя бы знаете, что не знаете.
Борислав
Борислав думал о том, что люди все-таки очень разные. Интересно: считалось бы на Земле появление такой девушки ошибкой Учителя? Возможно, да. А возможно, и нет. С ней ведь все в порядке: делает свою маленькую работу и довольна. Кстати, чем она занимается-то? На Земле живых медтехников почти нет, если не считать школьников-практикантов; всю однообразную работу делают машины, а выпускники обычно идут сразу во врачи. А может, ей все равно, и она записалась в медтехи, просто чтобы не вызывать совсем уж косых взглядов. Причудливый бесполезный цветок.
– - Где вы работаете?
– - спросил он.
– - В гериатрическом центре. Сюда много пожилых туристов приезжает. И вообще, есть идея -- сделать из Радуги главную здравницу Периферии. Не слышали?
– - Не слышал, -- сказал Борислав.
– - Я несколько лет провел не на Периферии даже, а за ее пределами. За фронтиром, так сказать.
– - Не на Надежде?
– - Нет... Есть много других планет. Про них про все, наверное, знают только специалисты. На некоторых живут люди. Миллиарды людей. И этим людям надо помогать...
Луиза слушала, наклонив голову.
– - Помогать, -- повторила она.
– - И как, у вас хорошо получается?
– - По-разному. Но кое-что мы делаем.
Луиза промолчала. Борислав слушал ее дыхание. Слово "Прогрессор" он так и не произнес, но было очевидно, что Луиза знает, кто такие Прогрессоры, и относится к ним скептически. Как и большинство землян, если говорить честно. Хорошо еще, что Прогрессоры не любят рассказывать о своей работе.
– - Если вы здесь надолго -- заходите, -- сказала Луиза.
– - Я обычно нахожусь в санатории "Холодная гора", там найти легко. И не бойтесь. О чужих планетах я спрашивать не буду, мне это неинтересно. Но... Если вы найдете то, что ищете, и захотите об этом рассказать -- появляйтесь. Я хорошо умею слушать.
Борислав не успел ответить. Договорив, Луиза двинулась -- и исчезла. Ее мягкие шаги были слышны из леса. Но, конечно же, догонять ее не имело смысла. Вспорхнула -- и полетела дальше... Белая бабочка в темном грядущем.
10 июня 97 года
Радуга. Святослав Борисович Штромберг
До своего странноприимного коттеджа, расположенного на окраине жилой зоны Столицы, Борислав добрался только к часу ночи. Когда он шел по тропинке, его лицо задела ветка гигантской смородины. Звенели сверчки -- милые земные существа, прижившиеся на Радуге пока, кажется, только здесь; Борислав помнил, что степь поразила его своим безмолвием. Он отомкнул магнитную дверь, зажег внутри свет, повалился на кушетку и стал думать.
За последние четыре дня он провел на Радуге около десятка бесед с разными людьми, всякий раз стараясь, чтобы встреча выглядела как случайность. Полезной информации эти беседы почти не дали; судя по всему, о группе "Янус" мало кто знал. Главная беда была в том, что здесь не осталось физиков. Это на Радуге-то, которую называли планетой физиков в ее лучшие годы! Ладно, будем работать с тем, что есть...
Разговор со Святославом Штромбергом Борислав решил отложить до завтра. Подключившись к планетной
Святослав Борисович Штромберг оказался моложавым человеком с аккуратной седой бородкой и глазами-вишнями, -- как у Атоса, сразу подумал Борислав. Его макушку венчала вязаная шапочка, а одет он был в штормовку, застегнутую до горла: на острове было холодно.
Борислав выбрался из глайдера (тот остался качаться у причала на поплавках) и пошел навстречу.
– - ...Извините, что побеспокоил. Меня зовут Борислав.
– - А меня -- Святослав Борисович, -- рукопожатие старика было сильным и сухим.
– - Могу чем-то помочь?
– - Думаю, да... На самом деле, я хочу просто поговорить. Понимаете, я по специальности -- историк. Занимался другими планетами, не Землей... но вот сейчас из-за здоровья вынужден на время сменить работу.
Карие глаза Штромберга стали чуть серьезнее.
– - Интересная у вас работа, если ее приходится менять из-за здоровья... Господин историк.
Борислав усмехнулся краем рта. Именно такой реакции он и ждал.
– - Да, вы поняли верно. Я был прикладным историком, работником СГБ... Не любите нас?
Штромберг вдруг улыбнулся. Очень тепло.
– - Ну почему сразу -- не люблю. Работа как работа. Не хуже, чем у врачей, например... Но, кажется, вы начали говорить о каком-то деле.
– - Да, начал... Я прилетел сюда просто так. Потому что Радуга -- спокойная планета. Чуть ли не случайно ткнул в карту. Но вот я здесь уже пятый день, и мне... интересно стало. Как изменилось общество Радуги за последние сорок лет. Что было до катастрофы, и что стало после. Как... как потеря общей задачи повлияла на структуру. И на отношения. Я решил об этом написать. Не серьезную работу, конечно, не диссертацию, -- просто социографический этюд. Но тут я сразу столкнулся с затруднением. Понимаете, на Радуге очень мало людей, которые могут сравнить жизнь до катастрофы и после. Ну и...
– - Понятно, -- сказал Штромберг.
– - Что ж, приветствую вас на острове... И на планете. Пойдемте в жилую башню, там говорить удобнее.
– - ...Да, Аристотель был авторитарным руководителем. А кто из крупных ученых не авторитарен? Нет, я вру, конечно. Есть такие, которым это несвойственно. Чарльзу Дарвину это было несвойственно, и Джонатану Форстеру это тоже было несвойственно... Форстера, кстати, я очень уважал. Но у него фактически не было своей группы, он работал соло. А я тогда был сторонником коллективной организации науки, я считал, что совершить прорыв можно только бригадой... Впрочем, работать у Аристотеля было интересно. Все-таки Волна -- принципиально новое природное явление, и она не перестала быть природным явлением от того, что ее создали мы сами... Сейчас, задним числом, я понимаю, что это было полное безумие: проводить нуль-эксперименты на планете. А ведь никто не возражал. Никто. Даже волновики не возражали. Хотя это как раз понятно, у них под боком был интересный объект, вот они и... Точнее, не "они", а "мы". Да... Борислав, вам налить еще чаю?