Зеркало души
Шрифт:
— Да, конечно, ты права. — Вздохнул и принялся за свои бумаги, а я вошла в спальню и остановилась на пороге, как вкопанная.
Это была вторая картина маслом! Его двуспальная кровать превратилась в грязное, загаженное поле любви этой парочки!
— Они что, тут спали? — невольно вскрикнула я и повернула голову к мужу.
Он вновь откинул бумаги и подошел. Окинув взглядом комнату, будто сорвался с тормоза и кинулся в коридор. Там он увидел, как те выходят из комнаты и выносят вещи. Увидев разъяренного генерала, поняли, чтО тот увидел у себя и опрометью
— А вещи? — завизжала Люся, пытаясь вновь подняться по лестнице, но увидев свирепое лицо Иваныча, несущего их чемоданы, кинулась к нему и выхватила оба.
— А деньги? — снова закричала она, вспомнив, когда спустилась вниз и передала вещи своему мужику, смотревшему вверх с ненавистью и злобой.
— Вот твои деньги!
Швырнула я им четыре бумажки по сто рублей. Они разлетелись по нижней площадке, и тот бросился их собирать с криками:
— Ну, подожди, падла! Ты еще у меня попляшешь, генеральская шлюха!
— Я те сейчас поговорю! — закричал злой Иваныч и начал спускаться вниз. Те увидев его, тут же бросились к дверям и выбежали вон.
Мы вернулись в квартиру, не забыв оглянуться вокруг. Везде вплоть до самого верхнего этажа свешивались любопытные женские, и даже мужские лица. Всем было интересна история, разыгравшаяся в квартире известного человека. А тем более генерала Соломина.
— Теперь разговоров надолго хватит. — сказала я со вздохом, когда мы вернулись. — Грязь кругом. Надо бы убраться что ли?
— Ничего, — сказал Иваныч, — поговорят, да умолкнут. А ты не горюй, приедем завтра с Глашей и все приберем. К тому нужно оплатить уборщицу. Так что к вашему приходу всё будет чисто и аккуратно. Ты-то теперь сюда вернешься?
— Я не знаю, — пожала плечами и вздохнула. — Пока подумаю. Как вернется Сережа, тогда и решим.
Кое-что успели прибрать, пока генерал возился с бумагами и закрывал сейф. Потом позвал меня.
— Вот смотри, это твой ключ от квартиры. Теперь ты здесь хозяйка, жена. Когда захочешь переехать, сообщи Иванычу. Он поможет. Будет заезжать к тебе раз в неделю, если ты будешь ещё в общежитии, или звонить, если сюда. Хотел бы знать, что ты уже здесь живешь. Писать долго, проще звонить. — Тут он обнял и прижал к себе. — Жутко буду скучать. Но хоть голосок твой услышу, — вздохнул он. — Если не захочешь жить, то каждое воскресенье в два часа местного времени, я буду сюда звонить. Придешь?
— Обязательно!
— Здесь, — он показал на стол и, выдвинув ящик, вынул из него небольшую шкатулку, — деньги.
Открыв ключиком, показал на приличную стопку сто рублевых бумажек. — Сколько нужно, столько и бери. Они твои. Не отказывай себе ни в чем. Это, — он показал на карточки, — одна в Гастроном, или Елисеевский в отдел заказов, а это в тот, где вы с Глашей покупали одежду. Тебе также поможет Иваныч и провезет, куда скажешь. Водитель Владимир со мной в командировке, так что Иваныч в твоем распоряжении. Да и Глаша поможет. И еще.
Он полез в другой ящик
— Это ключ от дачи, той, где мы с тобой были летом. Он здесь лежит и ящик не закрывается, кроме того, где деньги. В сейф не кладу, там бумаги и ключ забираю с собой. Так надо. И ещё. У Иваныча есть мое разрешение на временную полугодовую прописку для тебя, чтобы ты смогла спокойно здесь жить. Пожалуй — всё.
— Мне очень плохо! — прижалась я к нему. — К чему всё это? Ты надолго уезжаешь?
— Я не знаю и не уверен, что смогу еще раз приехать. Вероятно только к первому мая и то с натяжкой. Просто я сейчас тестирую очень важный проект, не только для нашей страны, но и планеты в целом. Только это секрет.
— Да-да, кончено! — торопливо откликнулась я, а сама усмехнулась про себя. — Знаю этот ваш секрет. Четвертого октября этого года запустят спутник, и это будет первой ступенькой к освоению космоса.
Мы стояли, прижавшись друг к другу, закрыв глаза, будто пытаясь слиться в единую плоть. На душе было тоскливо и тревожно. Только что он там делает? Ну, не в космонавты же готовится?
— Всё! Время, дорогая! — оттолкнул он от себя. — Пора! И так уже опаздываю. Может, не поедешь? Что ты там не видела? Как сажусь в самолет?
— Да! Хочу увидеть и махнуть тебе рукой!
— Тогда поехали!
Мы уже выходили из кабинета, когда нам навстречу попался Иваныч:
— Я вынес мусор. Остальное сделаем с Глашей. Едем?
— Едем! — кивнул генерал и, взяв меня за руку, вышел из квартиры.
Когда мы спускались с лестницы и проходили мимо консьержки, та высунулась и провожала мужчин жадным взглядом, а на меня зло зыркнула.
— До свиданья, товарищ генерал! Счастливого пути!
Он лишь кивнул и подхватил меня под локоть.
Через час мы стояли на взлетной площадке у военного грузового самолета, и Сережа всё никак не мог меня отпустить. Или я его?
— До свидания, моя любимая жена! — сказал он громко, так как было еле слышно. Уши закладывал рев двигателей. Самолет готовился к взлету. Ждали только генерала. — Я люблю тебя!
Коротко поцеловал и оторвал от себя мои руки. Придерживая фуражку, вскочил в брюхо самолета. Повернувшись, что-то прокричал, но я не поняла и только махнула ему рукой. Тут его попросили отойти и задвинули проем. Иваныч прихватил меня за плечи и прижал к себе. Я видела, как взлетал зеленый военный самолет, и как исчез в небе за тучами.
Слезы тихо катились по щекам.
Ах, если бы я знала, что не увижу его, я бы побежала за ним, поползла! Я бы вросла в него и не отпускала!
Но нам не известно будущее и не подстелить соломки при падении. Увы!
К общежитию мы добрались уже затемно.
— Ты будешь переезжать? — спросил Иваныч.
— Пока не знаю, — пожала плечами. — Давай об этом позже поговорим. Если надумаю что, скажу. Ты же приедешь ко мне?
— Каждое воскресенье. Привозить к телефону.