Зеркало ее сновидений
Шрифт:
— Естественно, тогда я не знал, что это были его дочери. Но сейчас это очевидно.
Странность его взгляда все же проступила через напряженные черты.
— Вы не можете себе представить, чем занималась Мисте.
Чтобы сдержаться, Териза впилась ногтями в ладони.
— Естественно, не можете представить, — пробурчал Хэвелок, словно услышал в ответ нечто оскорбительное. — Откуда вам? Вот почему я собираюсь сказать вам это.
— Я видел ее, — сказал он с сарказмом в голосе, — рядом с фигурой, удивительно напоминающей Воина Гилбура. Мисте выглядела так, словно умоляла его не убивать ее.
Териза оказалась
Похолодев от страха, Териза чуть слышно спросила:
— Он убил ее? Неужели она прошла через все это лишь для того, чтобы ее убили?
Но, похоже, Хэвелок не слышал ее. Пока она выдыхала свои вопросы, Джерадин сделал несколько шагов в их сторону, спрашивая:
— Значит, Мисте находится с Воином? Вот почему никто не видел ее! Знает ли об этом король Джойс?
С яростью на лице Хэвелок резко развернулся, словно собираясь ударить Джерадина. Его разворот внезапно сменился пируэтом, и он завершил круг, размахивая руками, словно дряхлая ворона крыльями. Когда он остановился, то смотрел так, словно хотел стереть Джерадина в порошок, но тут же рассмеялся, и его голос был хриплым от сдерживаемой радости.
— Знаете, какая разница между пригодником и подлецом?
Замерев от обиды, Джерадин уставился на безумного воплотителя.
Знаток Хэвелок поднес руку к лицу и принялся перебирать пальцами по губам, как бы дразня его. Затем остановился и выдал свой ответ:
— Пригодник еще не побывал у врага, — и, прыснув в восторге от собственного остроумия, и повернулся к Теризе.
— Уловили? — Он оборвал смех, увидев ошеломление на ее лице. — Женщины! — буркнул он. — Придумавший женщин дал им груди вместо мозгов. Клянусь волосатым козлом Архивоплотителем! Не удивительно, что Мордант оказался в такой заднице.
Внезапно ее горло снова заныло. Он был так ценен и нужен — и совершенно безумен.
— Простите, — прошептала она. — Бедняга. Простите.
Но никакие извинения не могли вернуть ему сознание. Он ухмыльнулся ей, почмокал губами и произнес тоном завершения беседы:
— Прелюбодеяние.
Когда Артагель достаточно пришел в себя, чтобы идти самостоятельно, он и его спутники нашли дорогу назад, к главным коридорам Орисона.
— Лучше все же сообщи Смотрителю Леббику об этом нападении, — мрачно заметил Джерадин, когда они направлялись к башне Теризы. — Необходимо поставить охрану у этой точки воплощения.
Артагель кивнул и ушел. Он и сейчас с трудом держался на ногах, словно его легкие все еще жгло, и ему необходимо было срочно отдохнуть.
При мысли, что она сейчас останется одна, у Теризы по коже побежали мурашки, и она попросила Джерадина составить ей на какое-то время компанию. Почти до наступления сумерек он развлекал ее, рассказывая о своей семье, кратко описывая ей каждого из своих братьев и их жизнь в провинции Домне. Успокоенная его осторожными повествованиями и восторженными воспоминаниями, она почувствовала, что достаточно пришла в себя, чтобы можно было обсудить события этого
К несчастью, в этот момент Джерадина вызвали; явился один из юных пригодников и увел его выполнять какую-то работу.
Остаток послеполуденного времени прошел отвратительно. И вечер обещал быть еще хуже, но Териза вдруг обнаружила, к своему удивлению и облегчению, что слишком устала и у нее слипаются глаза. Благодарная за этот маленький подарок судьбы, она легла спать.
На следующее утро, после сна, полного сновидений, от которых Териза просыпалась, словно от собственного крика, Саддит влетела в ее комнаты и радостно сообщила, что Мастера Эремиса освободили.
— В самом деле? Вы уверены? — Териза пыталась сдержать чувства, но ее сердце усиленно билось в груди. Мастер сказал: "Когда я буду свободен, то приду к вам". И, словно по мановению волшебной палочки, все события предыдущего дня стали менее важными. "Не останется ни одной частички вашего женского естества, которой я не буду обладать". — А почему Смотритель Леббик отпустил его?
Саддит явно сама была в восторге от этой новости.
— Я не знаю подробностей, миледи. Ведь Смотритель требует от своих людей, чтобы они держали рот на замке. Но по слухам… — она драматически понизила голос, — вчера было нападение на Орисон с помощью воплотимого. А ведь Мастера Эремиса заключили в темницу потому, что он считался ответственным за подобные происшествия. — В словах служанки звучало возмущение. — Но, естественно, он не мог устраивать нападение на Орисон с помощью воплотимого, когда находился в подземелье Смотрителя. И не было найдено ни единого доказательства хоть какой-то его вины. — Она хмыкнула. — Даже нашему туповатому Смотрителю не позволено держать в темнице ни в чем не повинного человека.
Териза постаралась не думать о причинах радости Саддит. Ее собственные мысли и без того были в беспорядке; она не хотела усложнять их еще больше воспоминаниями о том, как стонала и извивалась Саддит под Мастером Эремисом. Вместо этого она вспомнила о прикосновении его губ и языка к своей груди, — когда он учил ее, как предавать Джерадина, — и нетерпеливо ждала ухода служанки.
Она хотела Мастера — и боялась, глядя ему в лицо, сообщить об отказе помогать ему, предавая Джерадина. От раздирающих ее страстей у нее разболелась голова. Едва Саддит закрыла дверь, Териза заставила себя принять ванну, пытаясь быть готовой ко всему. Затем заставила себя надеть самое отвратительное платье, какое только смогла найти, словно хотела выглядеть как можно менее привлекательно. Мастер Эремис. Джерадин. Она совсем по-разному нуждалась в обоих и не имела ни малейшего понятия, как сделать в таких условиях выбор.
Но Мастер Эремис не пришел.
Териза думала, что наконец-то узнает о себе, кто она такая. Но никто из мужчин, которые пытались в чем-то убедить ее, не давал ей на это ответ. Она рискнула прогуляться с Джерадином до точки воплощения, созданной Вагелем, всего лишь для того, чтобы почувствовать на мгновение прикосновение холода столь же легкое, как перо, и острое, как сталь, шевельнулось в центре ее живота — ощущение, которое не произвело в ней никакой перемены. И она знала, что Мастер Эремис может получить каждую женщину, какую захочет.