Зеркало Грохашша, или Отраженные
Шрифт:
– Но зачем это все? – Паше было очень неуютно.
– Затем, – буркнула Лена и отвернулась.
Павел еще раз посмотрел на виднеющегося из-за Ник-Ника человека в высоких сапогах и шляпе. Белка, вездесущий и таинственный. Потом молодой человек будто случайно взглянул в дальний конец вагона, где покачивалась разноцветная головка Гали. Она там, наверное, понятия не имеет, что происходит… Хотя что происходит? Пока – ничего.
– Лена, а какой ты мне билет купила? В купе?
– В купе, – кивнула хоза. – Поедешь со всеми удобствами, только помни: тебе нельзя оставлять арте… Рюкзак без присмотра. Если потеряешь – пеняй на себя.
– Но я же не солдат какой-то! – возмутился Паша. – У меня оружия нет. Если отнимут – я что, виноват? Сами разбирайтесь с вашими делишками!
– Никто не отнимет, – убежденно сказала Лена.
И вот эта убежденность в ее голосе окончательно расстроила Павла. Так убежденно можно только врать. Значит, риск есть… Белка и Ник-Ник переглядывались весьма недружелюбно.
«Кланы волшебников схлестнулись?» – тоскливо подумал Паша. – «Эх, книжку-то я у Лены забыл… Там вроде как раз про эти дела. Что за ерунда в голову лезет, какая книжка?! Бросить рюкзаком в Лену и бежать, как только поезд остановится. Может, оставят в покое? Я ведь ничего у них не возьму, даже деньги могу отдать. Но им деньги не нужны, у них в пустых холодильниках любая еда появляется… Страшно.»
Пока Павел колебался, поезд подъехал к «Технологическому институту». Лена поднялась, потянула его за руку.
– Парень, – негромко сказала она, будто на что-то решившись. – Не играй в игры, которых не знаешь, делай что говорят. Иначе костей не соберешь. Идем, тут пересадка.
– Чтобы исполнить приказ, я должен заботиться о сохранности личного состава…
– Миша, ну пожалуйста, помолчи! – взмолился выздоравливающий Костя. Второй расходный почти восстановился, осталось лишь отрастить новое ухо, но для этого требовалось сосредоточение. – Стемнеет – пойдем умирать дальше.
– Я, как кель-фатх-шуршур, обязан иметь особые причины для откладывания выполнения приказа… – продолжал бубнить командир. – В данном случае, согласно Имперского Устава пункт 28-куш, мы являемся отрезанной от основных сил группировкой… В то же время согласно пункта 67-хек, мы окружены, и должны немедленно прорываться, а по пункту 53-нур нас можно квалифицировать как диверсионную команду…
Они по прежнему лежали в яме, вырытой под корнями огромного дуба. Яма уходила куда-то вглубь земли, и оттуда доносились вопли русалки, приглушенная канонада…
– Коля! – второй расходный разбудил приятеля. – У тебя концентратов не осталось?
– Нет, – спросонок тут же соврал Николай. Воин Императора должен быть хитер и находчив. – Пить опять хочется. Миша, а как будем воевать?
– Я должен все время обосновывать задержку нашей атаки до темноты! – взмолился замученный требованиями программы биорг. – Сами подумайте о войне.
Николай и Костя переглянулись и поползли к выходу. Осторожно сдвинув в сторону прикрывающие нору ветви, оба получили доступ к свежему воздуху.
– Ты вот что думаешь? – спросил Николай, опередив товарища.
– Думаю, что в колодец мне лезть очень не хочется… Но придется.
– А может, лучше нам тут плацдарм удерживать?
– Конечно, лучше! – хмыкнул бывший булочник. – Но у кель-фатх-шуршура приказ, и он пошлет нас в колодец, как только стемнеет.
Они замолчали, потому что к дубу приблизился пошатывающийся мужчина. Раздалось журчание, воздух перестал быть свежим.
– Странно, что в колодец еще никто не упал… – сказал Костя, глядя, как удаляющийся мужчина совершил сложную петлю возле замаскированного кусками картона и травой лаза в другой мир. – Днем тут дети играли.
– Странно, – согласился Николай.
Что-то важное стояло прямо за этим словом, но заглянуть за него никак не удавалось. Первый расходный несколько раз повторил:
– Странно, странно, странно…
– Заткнись. А что, если мы начнем отлавливать тут людишек и кидать их вниз? Там им придется воевать за Императора, никуда не денутся.
Прежде чем ответить, Николай прокашлялся.
– Гениально!
– Да ладно тебе…
– Нет, правда: гениально! Быть тебе повышенным.
– Или повешенным… Пойдем, доложим?
– Нет, не трогай его. Пусть с Уставом сражается. А то как прикажет ловить народ прямо сейчас…
Метрах в ста от лазутчиков Сириуса пролегала дорога, в обе стороны сплошным потоком ползли самодвиги. Большие и маленькие, с одним человеком и с сотней… Высокие дома, натянутые всюду провода – это производило впечатление на бывших жителей Москвы-1, где прогресс был решительно остановлен «экологическим пакетом» законов. В то же время солдаты Сириуса, в память каждого из которых вложили еще на заводе по несколько видеофильмов о родине, лишь презрительно поплевывали. Так они и лежали: то сплюнут, то покажут пальцем на особенно большой и грязный самодвиг.
За дорогой встречные потоки людей спускались под землю и поднимались на поверхность. Этого феномена биорги объяснить себе не смогли. Еще дальше располагались ларьки, какой-то магазин… Из магазина вышел рыхлый, взъерошенный молодой человек, прижимая к груди охапку бутылок. И Николай, и Костя сразу выделили его из толпы – обоим хотелось пить. Молодой человек под землю не пошел, а вместо этого пересек дорогу, осторожно лавируя между ползущими самодвигами.
– Пьяница, – завистливо сказал Коля.
– Точно. Смотри, какой бледный.
Молодой человек действительно был бледен. Глаза запали, одежда помята – наверняка он вел крайне нездоровый образ жизни. Перебравшись через дорогу, юный пьяница направился было к скамье, ближайшей ко входу в парк, но тут же отклонился от маршрута.
– Там кто-то спит еще с ночи, – пояснил Костя, когда оба биорга подались чуть назад.
Подойдя к самому колодцу, молодой человек опустился на траву, расставил перед собой полукругом шесть бутылок пива и уставился на них с какой-то задумчивой тоской.