Зеркало Химеры
Шрифт:
– Характер ран я бы охарактеризовал бы как интернальный, – Ответил врач после небольшой паузы, которая ему была нужна для обдумывания своих слов.
– Почему? – Зимин с удивлением воспринял его слова.
– Судя по осколкам, позвоночник разрушился не от внешнего воздействия, а от внутреннего.
– Так… А что же могло вызвать такие разрушения?
– Мне это неизвестно. Я думаю, что это неизвестно и науке.
Зимин с Воронцовым переглянулись:
– Профессор, – проговорил Воронцов, – Я надеюсь, что вы не будете об этом распространяться?
– Нет. Конечно, нет,– ответ
– Ну что ж, если у вас появится новая информация, то мы надеемся, что вы поставите нас в известность, – Зимин излучал холодную вежливость.
– Непременно, – Климов был подчеркнуто спокоен.
Обход продолжался весь день, больше ничего интересного не произошло. Пожалуй, только специалист по связи и транспортировке вызвал повышенный интерес. Поджарый, невысокого роста, одетый в классический костюм серого цвета, который был ему явно мал, он возился с паяльником возле какой-то громоздкой металлической конструкции. Когда Зимин и Воронцов вошли в его помещение, он, что-то мурлыкая себе под нос, занимался пайкой целого вороха проводов. Он был настолько увлечен своим занятием, что не обратил внимания на посетителей.
Зимин аккуратно кашлянул, спец повернулся. Пришедшие представились, он представился тоже и, убирая светло-русые волосы со вспотевшего лба, проговорил:
– Вакутин, Андрей Алексеевич!
– Если не секрет, Андрей Алексеевич, чем это вы занимаетесь? – поинтересовался Лев Аркадьевич.
–Никакого секрета, я занимаюсь подготовкой к запуску резонансного инерциоида.
Воронцов и Зимин недоуменно переглянулись.
– Поясните поподробнее, – потребовал генерал.
– Ну, инерциоид – это механическая система способная совершать перемещение в пространстве за счет изменения координат центров масс и инерций. Получив некоторый первичный импульс, инерциоид способен двигаться очень продолжительное время. Правда, несколько хаотично, но это второй вопрос. Для осуществления самопитания инерциоид моей конструкции оснащен резонатором. Резонатором осуществляется забор энергии у любого живого создания путем построения резонансного контура. Забор осуществляется до некоторого порогового состояния энергии, – немного стесняясь, Андрей Алексеевич проводил неожиданную для себя презентацию.
– Насколько я понял, получается робот-охранник? – Поинтересовался Воронцов.
– Можно сказать и так.
– По чьему распоряжению вы этим занимаетесь? – Зимину явно нравился этот человек.
– Ни по чьему, – Вакутину явно было неудобно от всех этих вопросов.
– Это ваша частная инициатива?
– Да… Видите ли, я в свое время писал кандидатскую диссертацию на тему «Биорезонансный накопитель». Защититься не успел. Вот рассчитываю, что вернусь на Землю и получу степень…
– Прекрасно! – Генерал одобрительно похлопал Вакутина по плечу и добавил, – Обязательно позовите на испытания вашего детища!
– Хорошо. Обязательно позову, – Вакутин заулыбался.
Закрыв за собой дверь, Зимин проговорил Воронцову:
– Интересный человек.
Воронцов хмыкнул и недоверчиво покрутил головой. Они двинулись по коридору, продолжая осмотр базы и знакомство с персоналом. После Вакутина генерала никто не впечатлил.
– Войдите!
Войдя в кабинет, они увидели, что Чаусов в белой рубашке навыпуск восседает за компьютером.
Приветственно взмахнув рукой, Чаусов поднялся и пригласил их к небольшому столику, стоящему по центру кабинета. Из нижней полки стола, хозяин извлек двухлитровую бутыль и три раритетных стеклянных граненых стакана.
– Я, дорогие вы мои, кроме биологии очень интересуюсь нейрофизиологией и нейропсихологией. Знаете что это такое?
Гости нестройным хором сказали, что нет.
– Нейропсихология – это научное направление, лежащее на стыке психологии и нейронауки. Она нацелена на понимание связи структуры и функционирования головного мозга с психическими процессами и поведением живых существ.
– А нейрофизиология? – поинтересовался Зимин.
– Это наука, которая занимается исследованием связей между функционированием и строением нервной системы и когнитивными функциями.
– Объясните это как-нибудь более доступным языком.
–Такс, хорошо. Грубо говоря, это исследования взаимосвязей между нейроанатомией и психологическими функциями. Так понятно?
– Можно сказать, что да, – ответил за обоих Воронцов.
Чаусов довольно бережно разлил из бутыли жидкость по стаканам, которые он именовал не иначе как сосуды, и предложил тост:
– Ну, за ваш прилет!
Выпили дружно. Воронцов поинтересовался:
– Что-то не пойму…Вкус какой-то … Ром что ли? – Зимин никак не мог понять, что за напиток он только что выпил.
– Э нет, – Чаусов уже опять наливал в стакан, – это не алкоголь, господа мои хорошие!
Все подняли стаканы и Чаусов продолжил:
– Это нейрококтейль, это не алкоголь.
– В смысле? – Зимин насторожился.
– Это средство позволяющее снять стресс. Некоторый химический коктейль из местной флоры и фауны. Сто двадцать два компонента.
– Как же он действует? – поинтересовался Воронцов.
– Грубо говоря, его действие заключается в перетряхивании нейронных цепей организма. Фактически, блестящее профилактическое средство для большинства профессиональных заболеваний. Революция в здравоохранении. Пить каждый день не надо, а вот раз в месяц очень полезно будет. Ну да ладно, Чаусов приподнял стакан и произнес, – за знакомство!
Зимин помнил, как сделал первый большой глоток. И все…
Генерал пришел в себя в позе "лотос", сидя на
приборной стойке. Первая мысль была: «Обалдеть!»
Самочувствие было великолепное, по позвоночнику бегали теплые приятные «мурашки», но обнаружить себя в настолько неожиданном положении… Генерал осмотрелся, ища глазами Воронцова. Тот лежал под столом, поджав под подбородок ноги. Чаусов ходил кругами против часовой стрелки по центру комнаты. Он что-то бормотал, пошатываясь. В его правой руке опущенной вниз, находился стакан с нейрококтейлем. Зимин слез со шкафа. Подождав минутку, он похлопал в ладоши. Чаусов остановился и посмотрел на него исподлобья. Воронцов выкатился из-под стола, сделал с видимым удовольствием одно кошачье потягивание и встал.