Зеркало Иблиса
Шрифт:
– Ром. Настоящий ямайский ром, у меня есть небольшой запас. Из трофеев.
– Спасибо Очинлеку? – улыбнулся Фрисснер. Ягер улыбнулся в ответ, но не слишком весело.
– Я не о напитке, я о фляжке, – сказал Фрисснер. – Красивая работа
– В Папенбурге у меня работает знакомый… Папенбург – это лагерь, там сидят в основном уголовники, а они – искусный народ. Не то что политические, которые только языком умеют болтать. Один из них делает вот такие фляжки для офицеров. Когда-нибудь плюну на все и переведусь в лагерь. Простая и рутинная работа, но зато в тишине и покое, – поделился Ягер, добавляя рому в кофе. Согласия Фрисснера он не спросил, и капитан запоздало подумал, что ром можно было употребить и отдельно, а не портить хороший кофе…
Некоторое время они молча пили кофе. Фрисснер чувствовал, как по спине сбегают струйки пота, появилось непреодолимое желание почесаться. Он потерся спиной о деревянную подпорку крыши.
– Осторожно, – заметил майор. – У них тут все на соплях держится.
– Учту.
– Боленберг дал технику?
– Разумеется. Он, похоже, хороший человек.
– Хороший… – фыркнул Ягер. – У них здесь своего рода анархия, капитан. Не сравнить с Восточным фронтом. Да что там, я воевал в Греции, там было куда больше порядка! Одичали они здесь, вот что.
– Жаль, не удалось встретиться с Роммелем, – пробормотал Фрисснер, словно не расслышав слов майора. – Всегда уважал этого человека.
– Надеюсь, к лету он наконец возьмет Тобрук. – Ягер плеснул в свою чашку, где оставалось меньше половины кофе, еще рому.
– Нет, мне достаточно. – Фрисснер накрыл чашку ладонью. – Боленберг дал три итальянских грузовика и легковушку «фиат».
– Эту дрянь? Вы не знаете итальянских машин, капитан!
– У меня нет оснований не доверять полковнику. Он специалист.
– Возьмите наш полугусеничный бронетранспортер!
– И танк. Майор, это научная экспедиция, а не разведка боем! К тому же итальянские машины привлекут меньше внимания.
– Когда от них начнут отваливаться детали, вы заговорите по-другому. Черт, я не хочу ехать на итальянском одре! Они не умеют делать машины! Они вообще ничего не умеют делать, только петь оперы и плавать на гондолах!
Ягер поболтал гущу на дне чашечки и одним глотком отправил в рот.
– Хотите еще кофе? – спросил он.
– Нет, спасибо, у меня еще много. Так вы едете с нами?
– Конечно, я же замещаю Рике.
– Рике не должен был ехать с нами. Он должен был всего лишь выделить людей.
– А я поеду сам. Учтите, штурмбаннфюрер…
– Капитан! – перебил Фрисснер.
– Я-то знаю, что вы штурмбаннфюрер, точно так же, как и двое ваших – оберштурмфюреры [17] в лейтенантских погонах… Маскарад.
– Не я это придумал. – Фрисснер пожал плечами. – Вы, кстати, тоже ходите в армейском.
17
Оберштурмфюрер – звание в СС, соответствующее званию армейского обер-лейтенанта.
– Я и говорю: маскарад.
– В пустыню поедем в гражданском.
– Это я знаю. Так вот, учтите… капитан, я еду с вами до самого конца. Вы доверяете ученому?
– Вполне.
– А я – нет. Вы, наверное, думаете, что он действительно бедная овечка? Невинная жертва гестапо?
– Я знаком с его делом. По таким обвинениям можно посадить каждого второго немца.
– Не каждого второго. Настоящее дело Замке было изъято по инициативе генерального секретаря «Анненербе» [18] Вольфрама Зиверса. Ваш Замке неблагонадежен, к тому же труслив, на допросах выдал и замазал всех попавшихся под руку, даже по мелочным предлогам. А его отец вообще был странной фигурой. Отказывался от предложений «Анненербе» по финансированию ряда его экспедиций, от других интересных проектов. Когда он поехал сюда в 1938 году, в «Анненербе» об этом даже не знали! Такое впечатление, что он пытался утаить свои исследования от рейха. И его сын, не исключено, такой же. Куда он вас заманит?
18
«Анненербе» – германское научное общество, подчинявшееся непосредственно Гиммлеру и, в частности, ведавшее всеми археологическими раскопками.
– С нами будут люди, которые знают пустыню.
– На проводников из местных я бы полагаться не стал. Добыча слишком привлекательна: машины, бензин, оружие, продукты… За ними самими нужно будет следить. Боленберг, конечно, даст вам знающих солдат, но в тех краях они не были.
– А вы? – Фрисснер не понимал, к чему клонит майор.
– Я тоже. Но я знаю человека, который был там в тридцать восьмом с Вильгельмом Замке. Его зовут Муамар.
13
Разве ты не знаешь, что у Аллаха власть над небесами и землей? И он ответил «Не знаю»
– Муамар? – Фрисснер прищурился. – Если не ошибаюсь, это имя упоминалось в работе профессора. Впрочем, я просматривал его рукописи довольно бегло…
– Мне трудно сказать. – Ягер поиграл чашкой, словно взбалтывая водку перед глотком. – Я не читан этих записок вообще. Но Муамар ходил в экспедицию со старым профессором, это точно. И места эти он знает. Иногда мне кажется, что в голове у этого араба вся карта Ливии. Со всеми ее пустынями.
– Он коренной житель? – спросил Фрисснер.
– Что?
– Я говорю: Муамар коренной?
– Тут очень трудно собрать данные о ком-либо из местных. – Ягер зло усмехнулся. – И без того скудные архивы итальянцев разворованы или уничтожены. А местные, мне кажется, даже писать не умеют.
– Напрасно вы так думаете. – Фрисснер прихлебнул из чашечки. Оказалось, что кофе остыл и приобрел противный вкус. – Я думаю, что наш профессор смог бы рассказать вам много об этом народе. И о его письменности в том числе…
– Да уж… – Людвиг потянулся. – Наш профессор… Та еще птица. За ним нужен глаз да глаз.
Фрисснер пожал плечами и махнул рукой человеку, который пристально следил за ними.
– Еще кофе, пожалуйста. – Потом повернулся к Ягеру: – Смотрите не перестарайтесь. Когда я вытащил его из Бельзена, он шарахался от собственной тени. Мне бы хотелось, чтобы он делал свою работу, не оглядываясь постоянно через плечо.
– Не беспокойтесь, я знаю свое дело. – Ягер посмотрел на новую чашечку кофе, поставленную перед Фрисснером. – Хотите еще рома?