Зеркало Миров Отражение первое
Шрифт:
– Интересный ответ. В прошлом году, появление в Донбассе сотрудников вашей службы безопасности, также известной, как служба "Скат", наделало очень много шума. И главный вопрос, который буквально застыл у всех на устах это, не являемся ли мы свидетелями рождения новой частной военной корпорации?
– Ни в коем случае, Екатерина. В каком-то смысле, сразу по нескольким причинам, "Скат" вполне обоснованно, можно назвать частной армией. Но, мы не предоставляем никому военные услуги, и не собираемся этого делать, даже в том случае, если этого потребует правительство нашего государства. Деятельность "Ската" в нашей стране ограничивается обеспечением безопасности объектов и сотрудников "Нексуса". А их международные полномочия оговорены в документах на предоставление "Скату" статуса
– Так вы не отрицаете того факта, что "огневой мощи" "Ската" позавидуют иные государственные армии?
– Да, по уровню подготовки, обеспечения и оснащения, "Скат" не уступает элитным спецподразделениям крупных стран. "Скат" обеспечен самыми передовыми технологиями, разработанными нашей корпорацией, как защитными, так и, не буду скрывать, наступательными. Ни для кого не секрет что "Нексус", занимается в том числе, и разработкой оружия, но, в первую очередь это необходимо для того, чтобы разрабатывать защиту от этого оружия. Чтобы к тому времени, когда у потенциального противника появится новое оружие, у нас уже была технология, способная обеспечить защиту от него. В этом плане, мы предпочитаем работать на опережение. Именно поэтому, "Нексус" не торгует наступательными разработками, мы хотим обеспечить высокий уровень безопасности, а не провоцировать эскалацию гонки вооружений.
– Но разве, появление новой, лучшей брони, само по себе не провоцирует других форсировать разработки вооружений способных с этой бронёй справиться?
– Всё так. Но мы не хотим усугублять эту ситуацию, рассказывая всем как именно можно справиться с этой, новой бронёй. А собственными силами, на подобные разработки потребуется много средств, времени и материалов. И многие дважды подумают, а стоит-ли тратить миллиарды долларов, на проект, который совсем ничего не гарантирует.
– Хорошо. Тогда, ответьте, пожалуйста, на такой вопрос. За последние несколько лет, представителями иных компаний, на вашу корпорацию было подано достаточно много судебных исков. Как вы это прокомментируете?
– Эти действия, не более чем крик отчаяния бизнесменов, которые забыли один из первых принципов здорового бизнеса, который именуется, конкурентная борьба. Проблема в том, что как минимум девяносто процентов компаний мира, находятся в сговоре, добровольно это произошло, или же нет, я, увы, не знаю. Взгляните на продукцию почти всех компаний ещё пятнадцать-двадцать лет назад, и сейчас. Всё стало идентичным. Одинаковый внешний облик, одинаковый набор функций, одинаково непомерно завышенные цены. А теперь, взглянем на правовую шумиху вокруг "Нексуса", все эти иски в суд и жалобы в антимонопольный комитет. Их все объединяют два общих пункта, "у нас нет таких технологий как у "Нексуса" и они не хотят ими с нами делиться" и "их цены слишком низкие, мы не можем с ними конкурировать". Бизнес привык иметь прибыли в тысячи процентов, они тратят на производство одного условного смартфона один условный рубль, а потом, пройдя цепь из десятка перекупщиков, этот смартфон уже продают за тысячу. В этом и есть главное отличие "Нексуса", наша наценка на себестоимость продукта, никогда не превышает десяти процентов, и мы не работаем с перекупщиками. И как раз из-за этой политики, нашу продукцию невозможно приобрести через крупные торговые сети, мы не позволяем им делать свою наценку.
– Но таким образом вы теряете большую клиентскую базу. Да и, насколько нам известно, ваши госзаказы совсем не дёшевы.
– Относительно клиентской базы, всё несколько иначе, мы отстаиваем доверительные отношения с людьми, и они это видят и ценят. Потому, несмотря на относительную труднодоступность, наша продукция на данный момент удерживает лидерство по популярности. А когда мы откроем собственную торговую сеть, подготовка к чему идёт полным ходом, продажи наших продуктов лишь возрастут, тем более, ассортимент к тому времени также пополнится
– Хм. Раз вы сами затронули эту тему, я хотела бы задать вам вопрос, относительно ваших политических предпочтений.
– Это достаточно сложный вопрос. Коротко скажем так, мы не согласны со многим из того, что происходит в нашем государстве. Но, с тем, что происходит сейчас в западных странах, мы не согласны ещё больше. Думаю, на данный момент, с вопросом о политике можно и закончить. Сейчас я не имею ни малейшего желания вдаваться в политические подробности. Пожалуй, единственный комментарий на эту тему, который я всё же озвучу, является скорее даже советом нашему правительству. Как я уже сказал немного ранее, им пора прекращать выделять огромные средства на заведомо провальные проекты, которые совершенно неприкрыто призваны, лишь вытянуть деньги из государственного бюджета, и распределить их по карманам нескольких привилегированных человек.
– Например, на какие?
– Самый яркий пример из существующих долгое время, это "Сколково". В этот "стартап" вливаются миллиарды, а отдачи от него абсолютный ноль, если не считать "нано-шампунь" и "нано-электронную книгу" купленную в Китае.
– Но, фонд "Сколково" является общепризнанным лидеров в сфере нанотехнологий в России.
– Екатерина, прошу вас, не смешите. Сколько лет над этим как-бы работают они, и сколько лет, мы? Где их нанотехнологии? Покажите хоть один действующий прототип. А наши, вот они.
– Андрей поставил на стол ампулу-инъектор с маслянисто-серебристой субстанцией.
– Это...
– Это "Панацея". Я даже немного приоткрою завесу тайны, которая держалась над этим "препаратом". "Панацея" не является "лекарственным препаратом" как таковым. "Панацея", это рой медицинских микро-ботов, нано-роботов, или как их называем мы, нанитов.
– А, это безопасно?
– Более чем. И я хотел бы кое-что пояснить для любителей теорий заговора. Мы не сможем отследить или как-то влиять на тех, кому была произведена инъекция "Панацеи". Во-первых, эти наниты не предназначены для подобного и к тому же полностью выводятся из организма после завершения лечения, которое занимает самое большее, три месяца.
– Одним из наиболее интересующих наших зрителей вопросов, является интерес к возможностям "Панацеи". Может ли она восстановить мозг?
– Всё зависит от степени повреждений мозговых тканей и функций. Если мы говорим о болезни Альцгеймера, ДЦП или даже психическом заболевании вроде шизофрении, то да, "Панацея" может полностью исцелить эти недуги не оставив от них и следа. А вот с физическими повреждениями куда сложнее. Если мозг ещё жив, то, несмотря на его повреждения, он может быть восстановлен, но, информация, которая содержалась в травмированном участке, будет утеряна. То есть человек выживет и будет полноценен, но у него будет либо частичная, либо полная потеря памяти, без надежды на самовосстановление. Его можно будет лишь заново научить утраченным знаниям.
– Очень познавательно. В таком случае, что вы скажете о другом детище вашей корпорации, о "Терранской Академии". Когда обучение в академии станет платным и долго ли ещё сохранится ограниченный набор по приглашениям?
– Ответ на ваш первый вопрос, никогда. А на второй, это будет оцениваться по ситуации, но, мы надеемся, что сможем обеспечить необходимые условия всем желающим как можно скорее. Срок, на который мы ориентируемся на данный момент, лето две тысячи девятнадцатого года.
– С течением времени, популярность вашей компании в целом, и вашей персоны в частности, лишь растёт. Людям нравится ваш подход к делам, и они находятся под впечатлением от ваших заслуг. Скажите, вы не думаете заняться политической деятельностью?