Зеркало отчаяния
Шрифт:
Кинулась в омут юношеской любви, словно в воду головой. Хватило ее ненадолго, примерно на год, чуть побольше, потом чувства охладели и у Меган, и у его величества, но плод она принесла.
Маркиз дураком не был.
То, что над ним смеялась вся столица, ему не понравилось, и жену, заперев дома, он начал учить по-свойски.
Жена оказалась беременна.
Маркиз скрипнул зубами, но твердой уверенности у него не было. То ли его ребенок, то ли не его - забирая жену из столицы, маркиз поторопился объяснить ей, кто
Восемь месяцев обстановка накалялась. И когда у маркизы начались роды, с облегчением вздохнули все слуги - для них самое страшное закончилось. Маркиз кидался бутылками и кинжалами, маркиза были посуду и плакала...
Наконец-то что-то прояснится.
Как же!
Новорожденные младенцы больше всего похожи на новорожденных щенят.
Мокрые, голые, лысые, красные и сморщенные. И найти у них какие-то общие признаки со взрослым человеком, просто невозможно. Даже глаза - и те невнятные, серо-голубые...
Родимые пятна?
Это в романах, это все туда. А в жизни приходится ждать и разбираться.
Может быть, пойди Рид внешностью в мать, светло-русую и сероглазую, проблем и не было бы. Увы...
Мать - светло-русая, отец такой же, а вот его величество - черноволосый, кареглазый, крепкий, словно гриб-боровик...
Малыш оказался копией его величества. Это стало заметно не сразу, примерно к году, но уж проявилось, так проявилось. Даже характер был королевский - упрямый, нетерпимый, не вздорный, но свое Рид требовал упорно, не отвлекаясь ни на какие посторонние вещи.
Маркиз дураком не был.
Он запил так, что винный погреб не выдержал, и однажды...
Пьяной скотине море по колено, а уж королевский гнев - тем более. Самая опасная стадия, когда вино еще не отобрало способность думать и двигаться, но сняло все ограничения в разуме человека, превратило его в опасное дикое животное, которое рвется, насаживая себя на колья и копья, лишь бы убить. Лишь бы дорваться...
И дорвался.
Маркизе досталось двенадцать ударов кинжалом.
Малышу повезло больше.
Маркиз убил бы его, без сомнения, но увидев, как в комнату ворвался пьяный муж, как жена заслонила колыбельку собой - и тут же упала от удара, встала, шатаясь, повисла на руке убийцы, вмешалась Мелисса.
Меган и Мелисса были молочными сестрами, вот девочка и приехала с госпожой. Подай, прислужи... замуж госпожа ее пока не выдала, но все сходились на том, что своей любимице Меган присмотрит партию получше, слуги наперебой ухлестывали за симпатичной сероглазкой, а та только улыбалась.
И в тот день служанка была у госпожи.
Меган упала, а Мелисса сделала единственное, что могла.
Понимая, что пьяное чудовище не пощадит ни ее, ни ребенка, она схватила колыбельку, выкинула ее из окна, а вслед за ней прыгнула и сама. Благо, не башня, второй этаж.
Риду повезло. Он не расшибся, он просто сломал ножку в двух местах, вылетев из колыбели. Мелисса же, молодая и ловкая, отделалась кучей ушибов, царапин и синяков, но думать о них и припустила что есть мочи. Опять же, не абы куда.
На конюшню.
Старший конюх тоже оказывал знаки внимания симпатичной служаночке маркизы. Мелисса здраво рассудила, что на своих ногах она с ребенком далеко не уйдет. А вот верхами...
И верно, увидев растрепанную и окровавленную девушку, с завернутым кое-как в одеяльце, орущим в голос ребенком, старший конюх не стал рассуждать. Он просто заседлал четырех коней, на одного вскочил сам, на второго вскинул Мелиссу с ребенком, двух заводных схватил за поводья - и дал шпоры.
Уже потом, уже в столице они узнали, что маркиз, протрезвев, понял, что натворил, и удавился, да только Меган было уже не вернуть. А ребенок...
Молочные сестры - это не просто так, это на всю жизнь. Никто не знал о маркизе больше, чем Мелисса. Девушка была поверенной всех девичьих тайн, носила записочки любимому, знала, чей плод растет в чреве маркизы... и понимала, что выбора у них нет. Остаться в замке - подписать смертный приговор малышу. Надо было добраться до столицы и бросаться королю в ноги.
Ноги, да...
Ножку малышу кое-как сложил костоправ на постоялом дворе. Срослась она неровно, но Рид был совершенно не в претензии к тетушке Мелли. Как могла, так и выкручивалась, не факт, что в той ситуации он поступил бы по-другому. Все решали дни и минуты.
И Мелисса справилась.
Они добрались до столицы, а там...
Как попасть к королю?
Упасть на колени перед главным храмом, на площади, и громко кричать о своих злоключениях. Другого выхода девушка не видела.
Она знала, что знатные люди часто посещают храм Константина Воинственного, известного тем, что оный мученик до последнего сражался, давая возможность женщинам и детям уйти от погони. На площади и упала на колени. И принялась кричать: 'Защиты и справедливости'.
Служители храма заинтересовались, вызвали настоятеля*, и тот, на свой страх и риск, пригласил девушку с сопровождающим внутрь.
Выслушал, и понял, что дело выходит за рамки его полномочий.
* храмовные чины - с низшей ступени - Послушник, прислужник, потом, после принятия сана, служитель (служительница), иногда их еще называют служками, если пренебрежительно, чуть выше - настоятель, над ним архон. Как правило, настоятель заведует храмом или монастырем, если в женской обители - настоятельница, архон уже отвечает за определенную область страны, свой район или иногда большой город с предместьями. Самый высший храмовный чин - адарон. Стоит над всеми архонами, и считается по умолчанию непогрешимым. По уровню власти примерно равен королю. Прим. авт.