Зеркало сновидений

Вербинина Валерия

Но Наталью Андреевну не тянуло сейчас ни к Пушкину, ни к графу Толстому, и она остановила свой выбор на старом проверенном Александре Дюма.

В семье Левашовых было принято завтракать всем вместе, и когда утром Лиза не спустилась из своей спальни, мать послала Соню разбудить дочь. Через минуту весь дом услышал пронзительный крик горничной.

Когда Наталья Андреевна, Оленька и несколько слуг вбежали в спальню Лизы, они увидели, что постель не смята. Сама девушка лежала на полу в подвенечном платье своей бабушки. Вызванный к Левашовым доктор констатировал,

что Лиза была мертва уже несколько часов.

Глава 7

Знакомство

Сергей Васильевич пил кофе. Собственно говоря, жидкость, которую он смаковал маленькими глоточками, следовало бы назвать как-нибудь иначе, но так как язык человеческий несовершенен, придется за неимением лучшего все-таки остановиться на слове «кофе».

Сей удивительный со многих точек зрения напиток Ломов варил себе собственноручно, используя какой-то известный только ему одному рецепт. Кофе, который получался у Сергея Васильевича, был черен, как черный кот, своей густотой напоминал расплавленный асфальт и источал такой мощный аромат, что у человека неподготовленного могла закружиться голова. Кроме того, напиток, секрет приготовления которого Ломов хранил в строжайшей тайне, обладал свойством прочищать мозги после любой попойки и отгонять сон, даже если вы до того не спали пять суток.

Итак, Ломов пил кофе и размышлял – о задании, на которое начальство отправляло его вместе с баронессой Корф, и о том, чем оно может обернуться. Сергей Васильевич ничего не имел против Амалии, но не мог отделаться от мысли, что по условиям предстоящей миссии она вряд ли сможет чем-то ему помочь. Когда Ломов указал своему начальнику генералу Багратионову, что Амалия совершенно не подходит для того, чтобы участвовать в деле, он получил ответ, что остальные агенты заняты и потому Сергею Васильевичу стоит быть благодарным за то, что ему вообще выделили кого-то на подмогу.

– Кроме того, – добавил генерал, – вы отправляетесь не завтра и даже не послезавтра, так что у вас будет время, чтобы хорошенько подготовить госпожу баронессу. Уверен, вы сумеете сделать так, чтобы она не стала для вас обузой.

Сергею Васильевичу очень хотелось сказать что-нибудь заковыристое, но усилием воли он сдержался. За всю свою долгую и непростую жизнь ему практически не приходилось выступать в роли обучающего, но дело есть дело, и, поразмыслив, Ломов решил все-таки попробовать передать Амалии некоторые навыки, которые, как он полагал, ей пригодятся.

Поскольку баронесса владела огнестрельным оружием («удовлетворительно, но сойдет»), Сергей Васильевич сосредоточился на холодном оружии, а также на азах борьбы. Он учил Амалию фехтовать, метать кинжал в цель и кидать противника через себя. Баронесса Корф честно пыталась научиться, но Ломов видел, что, несмотря на все ее старания, у нее мало что получалось. И перед ним с удвоенной силой замаячила перспектива провала, а в той части света, куда их отправляли, перспектива такая почти неминуемо означала смерть.

Было бы ошибкой счесть, что Сергей Васильевич не думал о смерти. Скажем так: он не забывал о ней, как

не забывают о неприятном кредиторе, от которого вы скрываетесь, но который однажды все равно объявится на вашем пороге и потребует сполна все, что вы ему должны. Однако Ломов поймал себя на мысли, что с недавних пор стал думать о смерти чаще, чем раньше, и ему это не нравилось.

Поглядев на часы, он обнаружил, что уже без четверти полдень, а в полдень должна была приехать баронесса. Допив кофе, Ломов отправился переодеваться, и ровно за пять минут до назначенного времени раздался стук во входную дверь. Но это оказалась вовсе не баронесса Корф.

– Ужасное происшествие! – выпалила Евдокия Петровна, войдя в гостиную более стремительным шагом, чем обычно. – Ты уже слышал? Лиза Левашова умерла…

Сергею Васильевичу потребовалось время, чтобы вспомнить, кто такая Лиза Левашова, – но, хоть убей, он не мог взять в толк, почему ему следовало интересоваться ее судьбой.

А Евдокия Петровна, не откладывая дело в долгий ящик, увлеченно поведала ему, как она отправилась за покупками и увидела Елену Ивановну, от которой и узнала обо всем случившемся.

– И ведь самое главное: ее нашли на полу в подвенечном платье! – Евдокия Петровна понизила голос до драматического шепота.

– Почему в платье, она же вроде не собиралась замуж, насколько я помню, – буркнул Ломов.

– Да, но она готовилась играть в любительском спектакле! Ты помнишь сон, который видели ее сестра и молодой Истрин? Помнишь, чем он кончился? Они оба увидели мертвую женщину в подвенечном платье!

Учуяв, что запахло мистикой, Сергей Васильевич скривился так, словно ему сунули под нос тухлую рыбу. Во входную дверь меж тем снова постучали, и денщик метнулся открывать.

– Я думаю, – добавила тетушка, – тебе стоит поехать к Левашовым и выразить свои соболезнования.

Ломов крякнул и вытаращил глаза.

– Зачем? Что это изменит? Родители потеряли ребенка, они безутешны. Я видел их только раз у Базиля… На кой черт им мои соболезнования?

– Видишь ли, – сказала тетушка с виноватым видом, – мне будет неловко ехать к ним одной…

Сергей Васильевич был готов взорваться. Он уже открыл рот, чтобы самым недвусмысленным образом дать понять, что ему нет дела до Левашовых и их горестей и вообще до всех гостей Базиля со всеми их проблемами, реальными или надуманными, когда в гостиной появилось новое лицо. Евдокия Петровна повернулась и с некоторым удивлением посмотрела на вновь прибывшую.

– Кажется, вы не представлены друг другу, – буркнул Ломов, одновременно посылая Амалии умоляющий взгляд. – Моя тетушка Евдокия Петровна Заболоцкая. Баронесса Амалия Корф.

Баронесса светски улыбнулась и объявила, что сожалеет о том, что прервала, по-видимому, интересную беседу.

– О да, чрезвычайно интересную, – процедил Ломов сквозь зубы. – Два человека увидели один и тот же сон, а потом третий человек умер. Черт знает что такое!

– Сережа, – вмешалась шокированная тетушка, – госпожа баронесса может подумать о тебе бог весть что! Стыдись!