Зеркало за горизонтом
Шрифт:
В доме бабушки я не был, по крайней мере, лет шесть. Старый деревянный дом покосился, но, что не могло не радовать, не развалился и даже все стёкла оказались целы. Деревня «Благолепное» находилась всего в километре от железнодорожной станции. В ней всего-то было домов тридцать, но почти во всех ещё жили люди, что было бы удивительно, если бы не действующий совхоз, чудом переживший нападение разрухи лихих 90-х годов. Совхоз специализировался на выращивании овощей в теплицах, но и не брезговал молочным производством: молочная ферма на пятьдесят коров давала хороший доход. Жили здесь не богато, но и не бедствовали.
Дом бабушки стоял на краю посёлка. Справа соседствуя с домом Ореховых, а слева, через метров сто, уже начинался спуск к реке. Приехав, я первым делом зашёл к соседям. Во дворе соседнего дома я встретил бабу Галю. Сразу её узнал: со дня моего последнего приезда она ничуть не изменилась. Ровесница моей бабушки, крепкая старуха кормила кур. Я отрыл калитку, но заходить во двор не стал, а вначале поздоровался:
– Здравствуйте, баба Галя.
Бабка разогнулась и посмотрела на меня. Минуту всматривалась, не понимая кто её окликнул. Потом пришло узнавание, озарившее её морщинистое, но румяное лицо улыбкой. И она ответила:
– Илья, здравствуй. Давно не приезжал. Да ты не стой на пороге, заходи.
– Спасибо, я на минутку, поздороваться. Как вы здесь?
Она подошла поближе, я тоже двинулся к ней навстречу.
– Ты знаешь, ничего. Только радикулит мучает проклятый.
– Как дочка ваша? Навещает?
– Приезжает на выходные с внуком, не забывает. Благо ей ехать всего ничего, от Калуги-то двадцать минут и она уже здесь. Ты-то как? С семьёй приехал?
– Да нет, один. Решил отдохнуть недельку, детство вспомнить. Смотрю, дом ещё стоит.
– А что ему будет-то? Сруб. Тогда строили на совесть. Периодически я его протапливаю и всё хорошо.
– Спасибо вам. Вот держите, вам за труды, – я вытащил из кармана бумажник и достал две бумажки по пять тысяч.
– Да что ты, Илюша! Не надо мне.
– Берите, берите. Не обижайте, я от чистого сердца, а то, кто бы дом сохранил? – Баба Галя смущенно взяла деньги и спрятала их в карман фартука.
– Пойдём, я тебя чаем угощу с мятой. Только заварила.
– Спасибо, но я хотел бы дотемна дом протопить. Уборку там сделать, вещи разобрать. Завтра зайду к вам. Вы мне ключ дайте, а то свой я так и не нашёл.
– Конечно, Илья. Я сейчас…
Баба Галя, немного хромая, пересекла двор и исчезла в доме. Через пять минут вернулась и отдала мне ключ. Я попрощался и пошёл к себе. Бабушкин дом состоял из террасы, первой комнаты, в которой размещался и кухня, коридора и второй большой комнаты – спальни. На дворе, в сарае, я нашёл дрова. Немного, но дня на три вполне хватит. Разжёг в печи огонь. В доме было сыровато и довольно холодно. Тепло от русской печи скоро сделало своё дело: воздух стал тёплым, а жилище уютным.
С собой в деревню я привёз недельный запас продуктов. Электричество работало, и я решил не заморачиваться с готовкой пищи в печи: сварганил себе нехитрый ужин из тушенки и макарон на электрической плитке. Поев, постелил себе постель (чистое бельё я тоже прихватил с собой) в спальне и в девять часов вечера лёг спать. Этой ночью ко мне и пришёл (вернулся) мой внутренний наставник.
Я сидел в пустом актовом зале школы на крайнем к проходу кресле первого ряда. На высокой сцене стоял прямоугольный стол, покрытый зелёным атласным сукном. Ни на сцене, ни в зале никого кроме меня не присутствовало. Я сидел и ждал, зная, что именно так должен поступить. Сюда уже шли. За кулисами сцены гулко заухали шаги и на сцену выкатился наставник. Уверенным быстрым шагом, с правой рукой плотно прижатой к ноге он прошёл к столу и занял место председателя, усевшись прямо по центру. Тёмные провалы глазниц его маски упёрлись в меня гипнотическим взглядом дыр полных тьмы. Меня как будто бы схватил паралич, я застыл в ожидании и услышал голос:
– Ищешь не там, где надо и не то, что нужно. Тебе нужен Поезд Несчастий. Номер поезда 06061990, – наставник отчеканил номер как автомат. – Он проезжает станцию в большой перерыв. Сесть на него сможешь только ты, остальные его не увидят. Тебе нужна твоя станция. Для этого ты проедешь на нём необходимый путь, но найти свою станцию без помощи других пассажиров ты не сможешь.
Я хотел спросить: «А что там на моей станции меня ждёт?», но не смог открыть рта. Наставнику не нужны были мои слова, прочитав мои мысли, он продолжил говорить:
– На этой станции ты найдёшь живое сердце пропавшего бога. Увидев его, ты поймёшь, что тебе надо с ним сделать и, когда ты всё осознаешь, его сила станет твоей. Да, и не забудь купить билет. Без него тебя контролёры ссадят. Тогда никогда домой не доберешься. Прощай.
Я ещё хотел спросить что-то важное, но не успел даже понять, что именно, а наставник, простучав каблуками, уже встал и ушёл.
Проснулся я в два часа ночи, как подсказали мне цифры на экране моего мобильного. В окно заглядывала ущербная золотая луна, в доме установилась потрясающая тишина. Я чувствовал себя весьма перевозбуждённым, таким, как будто выпил не менее пяти чашек наикрепчайшего кофе. Спать я больше не хотел. Всё внутри меня пело – "Вот оно! Теперь я буду удовлетворён! Свершилось! Путь мне ясен!". – Абсурдность происходящего до меня не доходила, к тому же я не хотел, чтобы до меня что-нибудь доходило кроме волн эйфории от осознания близкого исхода.
До назначенного мне наставником времени оставалось десять часов и всё это время я не находил себе места. Включив во всех комнатах дома свет, я ходил по ним туда-сюда и с каждой минутой ожидание становилось всё более тягостным, невыносимым.
Наступило утро, солнце медленно стало двигаться к точке своего зенита. В одиннадцать утра, энергичный, как накачавшийся экстази профессиональный танцор ночного клуба, несмотря на бессонную ночь я отправился на станцию.
Глава 2
Зайдя на платформу станции «Благолепное», я направился к кассам. Других пассажиров нигде не было видно. Пустовала платформа. И вот, увидев эту пустоту, только сейчас я начал переживать: а вдруг на меня посмотрят, как на идиота, и скажут, что сейчас перерыв и никаких поездов не ходит? А тем более нет и не предвидится поездов, имеющих собственное название, похожее на выдумку шизофреника – «Поезд Несчастий», да ещё с нелепым номером 06061990. Но в кассе, к моему удивлению, когда я назвал номер поезда, кассирша спросила меня: