Зеркало за стеклом
Шрифт:
— Опять балаганные кривляки! Да когда ж вы уже им надоедите-то! — С отвращением скривила толстые губы ключница, и я застыла от неожиданности. — Каждый раз как с городской свалки! Грязные, оборванные, рожи мукой обсыпаны, губы свёклой намазаны. А теперь ещё тряпку какую-то цеплять надумали! Тьфу, срамота! Моя бы воля, я бы вас, оборванцев, даже к воротам не подпустила! Только княгиня, добрая душа, жалеет вас и на кривлянья смотрит. Провалились бы вы все, попрошайки! — И с этим напутствием она удалилась, гневно стуча каблуками по каменному полу.
От облегчения я врезалась спиной в стену и так по ней и сползла. После череды неудач, преследовавших меня последние несколько дней, поверить в то, что счастливые случайности существуют, было
Спустя ещё несколько минут, показавшихся мне бесконечными, дверь, наконец-то, открылась вновь. Осим безупречно вежливо предложил мне следовать за ним и посторонился, давая пройти первой. Я сначала нерешительно заглянула внутрь и, по правде сказать, изрядно опешила от вида бесконечной анфилады раскрытых дверей впереди.
— Княгиня ждёт, леди. Прошу Вас.
Я сделала несколько неуверенных шагов вперёд, и дверь почти бесшумно закрылась за моей спиной. Слуга снова взялся играть роль проводника, и мы в молчании двинулись вперёд.
Княгиня ожидала нас через двенадцать комнат от входа. Больших, богато отделанных комнат, каждая из которых, казалось, была величиной с мой дом. И в каждой стены были увешаны гобеленами, картинами в золочёных рамах и настенными подсвечниками, а на полу лежали мягкие разноцветные ковры. Среди всего этого великолепия я чувствовала себя неуютно и нелепо и кусала губы, пытаясь справиться с отнюдь нерадостными мыслями о том, как жалко буду выглядеть под взглядом высокородной дамы, владеющей всем этим богатством на правах хозяйки. Деревенщина в рваных лаптях, выряженная в грязную скатерть. Такого унижения я не испытывала ещё ни разу в жизни. И всё (это и многое другое) из-за Йена Кайла, будь он неладен!
Княгиню, с одной стороны охарактеризованную, как «очаровательная стерва», а с другой, как «добрейшей души женщина», я почему-то представляла молодой стройной женщиной с надменным лицом и длинными локонами, убранными в замысловатую причёску. На деле же ею оказалась молодая улыбчивая пышечка с гладкими чёрными волосами, остриженными так коротко, что едва прикрывали уши. Она поднялась нам навстречу, откладывая раскрытую книгу на обтянутый бархатом табурет.
Осим низко поклонился и, повинуясь изящному движению запястья княгини, удалился, закрыв за собой двери. Мы остались вдвоём. Справа в узкие стрельчатые окна лился золотой солнечный свет. Он ложился длинными полосами на цветастый ковёр, и я видела множество мельчайших пылинок, танцующих в светящемся воздухе. Княгиня стояла прямо возле окна, и мне было хорошо видно её открытое лицо с ямочкой на подбородке. На голове поблёскивала драгоценными камнями диадема. Туго затянутый корсет роскошного фиолетового платья, треугольным мысом спускающийся к подолу, украшала затейливая вышивка золотой нитью. В разрезе пышной юбки виднелась ещё одна, нижняя, на которую были нашиты матерчатые цветы и россыпь крохотных драгоценных камешков. Длинные широкие рукава, нижним краем спускающиеся почти до пола, также были вышиты и слепили глаза вспыхивающими на свету искорками. Княгиня стояла неподвижно, сложив руки, и смотрела на меня с доброжелательным любопытством. Неожиданно для себя я даже почувствовала к ней за это симпатию.
— Добро пожаловать в замок Девереллов, — приятным низким голосом с не менее приятной улыбкой сказала она, и я, спохватившись, сделала неуклюжий реверанс, судорожно цепляясь за штанины под скатертью. — Меня зовут Архави, и, как Вы уже поняли, я супруга князя. Мой муж попросил меня позаботиться о Вас, пока он решает некоторые важные вопросы с… — на мгновение выражение её лица сделалось жёстким, — с Вашим спутником.
Я только кивнула, поразившись такой перемене, но княгиня уже снова улыбалась. Она прошествовала вглубь комнаты, где у стены стояли два удобных на вид кресла, обтянутые бордовым шёлком и разделённые круглым стеклянным столиком.
— Прошу, присаживайтесь и будьте моей
— Итак, вижу, Вы проделали долгий путь, леди… Могу я узнать Ваше имя? — Архави чуть приоткрыла рот, с полуулыбкой глядя мне в прорезь на скатерти. А я, укрытая спасительной холстиной, скривилась, подозревая, что на этом наш разговор зайдёт в тупик прямо сейчас. Отказаться называть своё имя хозяйке замка — вряд ли хорошая идея. Но и назвать его нет никакой возможности — я же не разговариваю ни с кем, кроме Йена. Ах, чтоб его…
— О, я вспомнила. — Мило смутилась моим замешательством княгиня, на миг опустив глаза. — Мне говорили, что Вы молчите в присутствии посторонних. Вижу, это действительно так.
Я с облегчением кивнула.
— Вы знатная леди из Ри… Рия… Совсем вылетело из головы название.
Я снова кивнула.
— Хм. Мне сказали, что Вы больны? — сочувствие в её голосе казалось неподдельным, тем не менее, я яростно замотала головой. — Но как же так? — Теперь женщина выглядела по-настоящему растерянной. — Шотта передал мне, что Вам нужен лекарь из-за болезни… ммм… деликатного свойства.
Я снова помотала головой, а в челюсти что-то хрустнуло, когда при этом с силой сжала зубы.
— Ничего не понимаю! — В отчаянии всплеснула руками Архави.
Видя такое искреннее расстройство, я воспользовалась случаем встать с кресла, наверняка стоившего дороже, чем вся мебель в моём доме вместе взятая, и подошла к окну так, чтобы оказаться в полосе света. Дальше снова была пантомима, которой я пыталась показать, что просто сгорела на солнце, а Йен — подлец и бессовестный лжец, без всякого стыда меня оклеветавший. Со второй частью получилось хуже, потому что согнутые в колечки указательные и большие пальцы обеих рук, поднесённые к дыре в скатерти, вряд ли были опознаны, как жуткие Йеновы глаза, коими я и пыталась его обозначить. Да и «подлец» с «бессовестным лжецом» просто так изображению не поддавались. Однако суть моих кривляний княгиня ухватила верно.
— Солнечный ожог? Свет Всемогущий, это же очень серьёзно! Он что, заставлял Вас ехать под палящим солнцем без… — не подобрав тактичного названия, она обвела рукой мою скатерть в пятнах щей и вдруг подалась вперёд, с силой вцепившись в подлокотники кресла, — Он сделал Вам больно?! О, это ужасный человек, которому я желаю всех мук преисподней! Мерзавец, подлая тварь! Он издевался над Вами?! Только кивните, мне будет достаточно!
Обескураженная таким напором, я далеко не сразу смогла взять себя в руки и медленно покачать головой. Похоже, первое впечатление было ошибочным. Милая улыбчивая спокойная княгиня оказалась склонной к перепадам настроения, которое в данный момент, на мой взгляд, граничило с истерической одержимостью.
— Не лгите мне из боязни, дорогая! Я позабочусь о Вас! Это чудовище больше не сможет протянуть к Вам свои запятнанные кровью руки! Моя магесса очень сильна. Она вернётся сегодня на закате. Её сил хватит! Говорите, говорите, и я спасу Вас от него! — Она лихорадочно раскраснелась и тяжело дышала, а я стояла столбом, не зная, что делать, если Её Светлость вдруг хватит припадок. На селе мне пару раз приходилось сталкиваться с проявлениями чего-то подобного, когда один из лесорубов допился до горячки, конвульсий и пены изо рта. Поэтому я знала про необходимость разжать припадочному зубы и сунуть между ними что-нибудь твёрдое. Я поискала глазами это самое «что-нибудь», подходящее на такой случай, но не обнаружила ничего приемлемого. Массивный подсвечник с камина вряд ли подойдёт — слишком толстый. Вот свечи по размеру в самый раз, но их перекусить — как нечего делать.