ЗГВ: горькая дорога домой
Шрифт:
Видимо, выполнял он чей-то богатый заказ и имел на том немалый интерес. Но полковник отказывался. И денежки нежданно-негаданно уплывали из рук. Было от чего впасть в отчаянье. Он еще что-то хотел добавить, но Пичугин остановил его жестом.
— Не торгую, — твердо сказал полковник.
— Эх ты, патриот, — со злостью сплюнул «купец», — да его ж продали не за понюшку табаку такие, как и он, коммуняки…
— А я не продам…
Так они и расстались. Готовый выть волком, неизвестно чей посланник и начальник центрального госпиталя Западной группы войск.
Что же так
Всего лишь за папку с бумагами, которую в госпитале привычно называют «историей болезни». Правда, папка та принадлежала не совсем обычному пациенту. Он провел в госпитале ЗГВ, что в местечке Беелитц, долгих одиннадцать месяцев. Имя госпитального затворника известно всему миру — это бывший партийный и государственный руководитель ГДР Эрих Хонеккер.
Хонеккер Эрих, год рождения 1912. С 1930 года — член Коммунистической партии Германии. В 1946 году в Советской оккупационной зоне создает Союз свободной немецкой молодежи. С 1946 года член ЦК, с 1958 года — член Политбюро и секретариата Социалистической единой партии Германии. С 1971 по 1989 г. г. — Генеральный секретарь ЦК СЕПГ Сменил на этом посту В. Ульбрихта. С 1971 по 1981 г. г. — Председатель Национального совета обороны. 1976–1988 г. г. — Председатель Государственного совета ГДР.
Энциклопедический словарь Брокгауза.
Издание IV. Маннгейм 1992 год.
Помните его горький путь? После изгнания из своей квартиры чету Хонеккеров приютила церковь. Странные повороты порою делает жизнь. Он, коммунист, атеист, не жаловавший никогда церковь, теперь нашел здесь свое прибежище. Убого было оно. Но иного ему никто не предлагал.
Он жил с супругой у приютившего его пастора на холодной, неотапливаемой веранде. Больного, на грани нервного срыва, Хонеккера в начале апреля 1990 года доставили в советский военный госпиталь.
Потом эвакуация в Советский Союз, огромная радость, ведь «Москва не забыла его». Но слезы радости обернулись слезами обиды и горечи. Новая правопреемница рухнувшего могучего Союза — Россия, никак не желала признать в нем своего «младшего брата».
Пришлось укрыться в Чилийском посольстве в Москве. Однако Германия настаивала на выдаче. И вот снова граница, тюрьма, эммиграция в Чили.
Впрочем, все это не ново и известно миру.
Оставалась одна тайна.
Десятки журналистов желали раскрыть ее. Днями и ночами дежурили у ворот госпиталя, пытаясь проникнуть на территорию, где жил Хонеккер, расспросить о нем врачей и медперсонал, подкупить начальника госпиталя. Щедро предлагали доллары, марки, фунты. Не удалось. Не получилось. Военные медики сохранили тайну необычного пациента.
А стоило ли, не проще ли было сразу выдать его немецким властям? Разве мы не знали, в чем обвиняют бывшего руководителя республики — в отдании приказа об открытии огня по перебежчикам на границе ГДР — ФРГ, в гибели 200 ни в чем не повинных людей, в развале экономики, в насаждении «казарменного социализма». В конце концов, он немецкий гражданин, пусть с ним и разбираются германские власти, юстиция… Виноват —
В конце концов мы так и поступили.
После «сорокапятилетнего советскою патронажа» не узнали нашкодившего «младшего брата», показали-таки всему миру, что мы вовсе не знакомы. Но это было позже.
А в марте 1990 года неизвестно, чем бы кончилось для четы Хонеккеров проживание на холодной, неотапливаемой веранде, если бы М. С. Горбачев не отдал приказ о размещении бывшего руководителя республики и его супруги в одном из советских военных госпиталей.
Так начиналась новая, доселе неизвестная страница жизни некогда человека номер один Германской Демократической Республики.
Телевидение ГДР. 4 апреля 1990 г.
В связи с дальнейшим ухудшением здоровья Эрих Хонеккер с супругой размещены в советском военном госпитале в городе Беелитц, где будут проходить курс лечения.
…Холодным апрельским утром перед шлагбаумом центрального военного госпиталя Группы советских войск в Германии затормозил микроавтобус. Полосатый нос шлагбаума торопливо подпрыгнул вверх, и РАФ вкатился на безлюдную территорию госпиталя.
На подъезде к административному корпусу автобус встречал начальник госпиталя полковник Пичугин.
Первым из распахнутой двери появился генерал Васин, начальник медслужбы Группы, потом… Эрих Хонеккер. Пичугин узнал его сразу. Только вот каким-то похудевшим и осунувшимся показался полковнику бывший руководитель республики.
Васин подал руку женщине постарше, и та шагнула со ступеньки на землю. Это была жена Хонеккера, «фрау Маргот», как потом станут называть ее в госпитале. Вместе с ними приехали младшая дочь Хонеккеров и журналист, который помогал писать ему книгу.
— Ну вот и наши гости, — кивнул Васин, — принимай.
Познакомились. Хонеккер протянул руку. Рука была слаба, а улыбка натянута и тревожна. За стеклами толстых очков Пичугин успел разглядеть красноту век от бессонницы да темные полукружья под глазами.
Пичугин предложил пройти всем в его кабинет.
Фрау Маргот взяла под руку мужа, и они медленно двинулись вперед. Голые ветви деревьев, серая, в снежных наледях дорожка и одинокие фигуры согбенных стариков. Пичугину по-человечески стало жаль их. Что ждет эту несчастную семью? Кто знает? Ясно только одно: путь их будет горек и непрост. Чем он мог помочь им, простой военный врач? Накормить. Обогреть. Подлечить. Но разве это не долг каждого человека? Так почему же не нашлось такого на всей немецкой земле? Кто виноват в этом?
Сам Хонеккер, система, которую он создал, человеческое равнодушие или что-то другое?..
Генерал Васин тронул его за плечо. Пора было идти устраивать и размещать гостей.
Вспоминает полковник В. Пичугин:
— Хонеккербыл истощен, находился в подавленном состоянии. Предстояло разместить его, создать условия для лечения, восстановления сил, а впоследствии и для работы.
По приказу Главнокомандующего группой войск мы зачислили его и супругу на питание по санаторной норме. Это несколько улучшенное питание. На каждого из них выделялось еще 30 марок в день.