Жало Скорпиона
Шрифт:
— Я думаю, «Три И» (так полковник звал своего друга Иванова Ивана Ивановича в узком кругу) теперь в безопасности, — густым командирским басом гудел Селезнев. — Судя по всему, банда не из крупных, действовали по принципу: попытка не пытка… Ну а не удалось сорвать куш, отвалили от греха подальше. Я в расчет беру умных бандитов, а не кретинов.
— Я бы не торопился снимать охрану, — заметил Артур. — Были бы умные, они вообще не полезли бы к «Три И».
— А как он тебе? — улыбнулся Селезнев. — Колоритная личность?
— Настоящий мужик, — согласился Князев. — Уважают его в «Аисте», даже любят.
— Любят, а эта Васильева все-таки притащила туда пластиковую бомбу самого последнего образца!
— Не положила же к нему в кабинет? — вступился за Кристину Князев. — Запугали женщину. Это они умеют.
— Тут и собака зарыта: люди запуганы, а оттого стали разобщенными, подозрительными и самое страшное — равнодушными к судьбе даже
Артур промолчал: полковник прав, теперь редко пишут, мало звонят, а в гости вообще никто не та приходит… Даже не потому, что у него такая работа. У других-то людей все точно так же...
— Охрану все-таки снимать не стоит, — повторил Артур.
— Я не охрану хочу снять у «Три И», Артур, а тебя забрать оттуда...
— Выходит, мой... долгосрочный отпуск закончился? — спросил Князев.
— У тебя его и не было, — сказал полковник. — Защита «Три И» — это не менее опасная работа, чем наши операции по захвату банд и террористов.
Владимир Иванович был крупным мужчиной, что-то около 190 ростом, лет сорока пяти, как и Артур, он после десятилетки поступил в школу КГБ, потом закончил академию, даже защитил кандидатскую по спецпредметам. Побывал во всех горячих точках СНГ. Лично участвовал в самых опасных операциях, имел награды. Не ликвидировали бы Комитет после всей перестроечной кутерьмы, быть бы ему генералом — документы о присвоении звания были в Москве... У Селезнева немного узкие глаза цвета морской волны, высокий лоб, русые волосы — короткие, зачесанные набок, на подбородке небольшая ямочка, придающая ему добродушный вид, однако полковник Селезнев в среде коллег считался твердым орешком — правда, ничуть непохожим на популярного американского артиста Брюса Уиллиса из сериала «Крепкий орешек». Правильные черты интеллигентного лица с прямым носом и твердым подбородком немного портил продолговатый шрам на щеке, ближе к уху — след душманского ножа. После этой отметки Владимир Иванович не забывал внушать своим спецназовцам, чтобы они никогда не подставлялись. Для этого необходимо было каждодневно тренироваться. Настоящий боец, как раньше писали, «невидимого фронта» должен уметь защитить себя от пули, ножа и уж тем более от кулака... Это он, полковник Селезнев, и навел Артура Князева на мысль использовать для собственной защиты такое необычное оружие, которое уж никак не ожидали встретить у противника преступники... Из-за чего Князев и получил прозвище «Скорпион»...
Артур понимал, что полковник сейчас взвалит на него такое задание, которое не под силу другому. Отбросив чувство ложной скромности, он считал себя в ведомстве Селезнева номером один. Пожалуй, так все считали. Даже его постоянный соперник по легкой атлетике и рукопашному бою майор Владислав Васильевич Романов. Заместитель старался ни в чем не уступать своему непосредственному начальнику, но... всегда на самую малость отставал. Сам Селезнев непосредственное участие в операциях теперь принимал не часто, хотя мог любому молодому «спецу» сто очков вперед дать: у него были дела поважнее, чем догонять, выслеживать, стрелять... В тех же случаях, когда в преступлении были замешаны уж очень высокие «шишки», он без колебаний шел на задержание. И когда брали на даче под Выборгом матерого главаря крупной банды, занимающейся похищением бизнесменов, их жестоким убийством с последующим уничтожением или обезображиванием трупов, Владимир Иванович сам возглавил группу... Главарь, по-звериному чувствуя опасность, в этот же день собирался отвалить в Финляндию, уже все было подготовлено: набитый золотом, драгоценностями джип, одних долларов было больше двух миллионов, полпуда героина... Охрана главаря открыла стрельбу из автоматов, и Селезнев, первым ворвавшись в убежище бандита, застрелил его. Главарь, правда, успел ранить из «узи» двоих бойцов. Одним из них был Вася Гимнаст, ему пришлось проваляться в военном госпитале с полмесяца. Вышел оттуда злой и полный решимости не давать спуску вооруженным бандитам. Стал регулярно ходить на занятия по рукопашному бою, не вылезал из спортзала, подземного тира… И надо сказать, значительно повысил свою, если можно так сказать, неуязвимость. Конечно, каждый боец понимал, что, когда имеешь дело с вооруженными преступниками, готовыми на все, то риск всегда есть, но, развивая в себе мгновенную реакцию, чувство «третьего глаза» — это когда опасность чувствуешь затылком, спиной, — можно уберечься и от ножа, и от пули... Это тоже давно усвоили бойцы подполковника Князева, который упорно занимался с ними на тренировках, полевых учениях.
— Ты знаешь, что «Три И» производит кое-что секретное для оборонной промышленности? — вдруг задал вопрос Селезнев.
— В тонкости не вникал, — признался Артур. — Что-то связанное с компьютеризацией по наводке ракет на цель?
— Тонкости нам с тобой и ни к чему, — улыбнулся полковник. — Хоть и распродали гады сверху нашу Россию, но кое-что еще у
— Ты думаешь, эти, что хотели ликвидировать Иванова…
— Этого я не думаю, Артур! — посерьезнел начальник. — Есть в Питере еще один деятель, который тоже кое-что делает для оборонки, но, как нам стало известно, наши «хитрые штучки» каким-то образом тайно переправляются американцам, надо полагать, за большие доллары.
— И доллары переводятся в шведские банки, — подхватил Князев. — Ты выдаешь мне заграничный паспорт, валюту на карманные расходы и командируешь в Стокгольм, Мальме, Гетеборг или в Берн?
— Эрудит! — с улыбкой покачал головой Селезнев. — Только Берн не в Швеции, а в Швейцарии.
— Давненько не бывал за кордоном, — смутился Артур. — Начальство валюту жалеет на такие командировки...
— Подозреваемый господин работает генеральным директором полугосударственного, полукоммерческого акционерного общества «Радий», — продолжал полковник. — У него своя охрана, живет на широкую ногу, трехэтажная дача в Комарово, иномарки и все такое... Есть у воров такая присказка: «Жадность фраера сгубила!» Нечто подобное происходит и с генеральным и его замом — тоже гусь лапчатый! Когда в девяносто четвертом на польской границе задержали их машину с запрятанными там редкоземельными металлами, руководители отвертелись от ответственности, мол, украли из хранилища-бункера, а они и знать об этом не знают... Сошло им с рук и похищение из цеха секретного навигационного прибора. В общем, господа обнаглели и теперь чуть ли не открыто продают иностранцам за валюту наши приборы. Отмазываются от проверок какой-то бумагой чуть ли не от премьер-министра. В мэрии к ним обоим благоволят, привозят в «Радий» на лимузинах американских и европейских бизнесменов, даже политиков. В Штатах в каком-то популярном журнале вроде «Таймса» появился портрет генерального на обложке, мол, лучший друг Америки, встречался там с Соросом и каким-то конгрессменом из Белого дома. Наш дядя Ваня говорит, что скорее всего зам все проворачивает... Не смотри на меня, как...
— ... баран на новые ворота, — усмехнулся Артур. — Знаю, ты толкуешь о Шишкареве Арнольде Семеновиче. А заместитель... его фамилию не знаю.
— Ишь ты! — удивился Селезнев. — Города, страны путаешь, а тут сразу врубился!
— Еще бы! Ты сам просил проверить людей из его охраны.
— Когда это было! До девяносто второго года Шишкарев еще был честным человеком, я полагаю. Скурвился он позже, в девяносто третьем-четвертом, когда пошло по всей России вселенское воровство! Связи у него большие — он ведь генеральным был и до перестройки... Тогда его НИИ был закрытым. Развратили его гораздо позже, как и многих других крупных хозяйственников. Возьми хотя бы директоров типографий, бумажных комбинатов. Им деньги, валюту гонят лопатами. Попробуй тут устоять! Да почти вся нынешняя коммерция построена на воровстве и обмане... Торгуют-то государственным добром, а доллары кладут себе в карман, точнее, на заграничные счета.
— А как же «Три И»? — задал коварный вопрос Князев. — У него все чисто? Его мини-заводы тоже приносят огромный доход.
— Сравнил! — присвистнул полковник. — Иван Иванович из бывших наших, он ведь работал в КГБ. Правда, по научной части. А у нас, как ты знаешь, жуликов и воров почти не было...
— Почти! — покачал головой Артур. — А кто же развалил, продал КГБ, уволил лучших сотрудников? Специально назначались на самый высокий пост негодяи, предатели с заданием под корень уничтожить нашу организацию?
— А кто назначал?
— Или дураки, или тоже предатели! — со злостью вырвалось у Артура.
— Да… Но давай уж мы с тобой, Артур Константинович, будем бороться с бандитами, крупным ворьем, жульем... рангом пониже. Вроде этого Шишкарева, а с этими, кто там... — он взглянул на потолок, — будут разбираться другие, которые придут вместо нынешних. Если бы я не верил, что каждый из врагов России получит рано или поздно по заслугам, плюнул бы на все и ушел с работы!
— Ладно, с чего начинать? — спросил Артур. — И как его, Шишкарева, ухватить за жабры? К такому непросто будет подобраться...
— Есть у него одна слабость,— проговорил Селезнев, взглянув на зазвонивший и тут же замолчавший телефон. — Любит молодых баб. Вроде бы уже все, что душа пожелает, имеет, а вот к женскому полу тянется, как алкоголик к водке. С женой недавно разошелся, отвалил ей приличную сумму, купил квартиру... Ну и развлекается на всю катушку! Часто видят его с нашими и заграничными красотками...
— Заграничными?— удивился Князев. — Что он их выписывает оттуда?
— Ну, приезжают к нам разные делегации из мира искусства, культуры... Мужик-то он, надо отдать ему должное, видный: высокий, не нажрал еще брюха, с седой прядью в волосах. Такие женщинам нравятся. Да, свободно владеет он английским. Дружки из мэрии и приглашают его на банкеты и приемы, а там, глядишь, и бабенку какую-нибудь подцепит! Наверное, по этой линии и нужно искать к нему подходы?