Жан Антуан Кондорсе (1743-1794). Его жизнь и научно – политическая деятельность
Шрифт:
Работая по десяти часов в день, Кондорсе имеет вид человека незанятого; он как будто теряет время и готов отдать его первому встречному; как философ отличается изумительной деятельностью, а вид у него спокойный, как у человека, которому все трын-трава. Он никогда не жалуется на то, что люди отнимают у него время, и его дверь всегда открыта для всех и каждого. Кондорсе совершенно отказался от светской жизни и предпочитает видеться с теми, кому он нужен. Он всем готов пожертвовать для других и дорожит только своими привязанностями. Он любит театр, но никогда не посещает его, чтобы иметь возможность отдавать короткие досуги своим друзьям. Кондорсе скуп на ласки, хотя иногда и у него являются припадки нежности – не из одной любезности обнимает и целует он своего друга после долгой разлуки.
Эта безмятежная душа, не выходящая обыкновенно из состояния равновесия, становится страстной и пламенной, когда речь идет о защите угнетенных
Я не знаю, свойственно ли Кондорсе чувство тщеславия, которому так сильно подвержены мы все; могу только сказать, что мне никогда и ни в каких случаях не удалось подметить в нем ни малейшего проявления этого чувства».
Сходство обеих приведенных нами характеристик бросается в глаза.
Итак, по мнению г-жи Леспинас, Кондорсе был полон самых резких контрастов, которые, однако, все легко объясняются соединением большой чувствительности с удивительной сдержанностью. Д’Аламбер говорил о нем: «Это вулкан, покрытый снегом».
Особого внимания заслуживает замечание Леспинас, что ей никогда не удавалось подметить в Кондорсе ни малейшего честолюбия. Разумеется, оно не укрылось бы от проницательных глаз Леспинас, если бы его можно было отыскать в сердце Кондорсе. Этим совершенным отсутствием честолюбия объясняется многое в жизни Кондорсе, и между прочим то, что у него совершенно не было личных врагов между современниками.
Вообще отношение его к людям можно назвать безукоризненным; в этом он стоит положительно выше всех своих великих современников; особенно же его характеризует с этой стороны дружба с Вольтером. «Жизнь Вольтера», написанная Кондорсе, представляет замечательное литературное произведение; оно служит и теперь лучшим источником для биографии первого. Мы находим здесь полное, всестороннее понимание личности великого писателя и верную, беспристрастную оценку его деятельности. Но самое ценное для нас в данном случае то, что в биографии Вольтера, написанной Кондорсе, с особенной яркостью выступает все, что было лучшего в Вольтере. В предисловии своем к «Жизни Вольтера» Кондорсе говорит, что эта биография должна быть историей прогресса и искусств, которым принес Вольтер так много пользы своим гением, историей его могучего влияния на умственную жизнь и взгляды своих современников, наконец, историей долгой войны с предрассудками, объявленной философом в самые юные годы и окончившейся только с его смертью. Кондорсе как нельзя лучше сумел отделить главные черты характера Вольтера от других, второстепенных, которые мало гармонировали с первыми и в значительной степени ослабляли производимое им обаяние. Мы видели уже по выдержке из письма Кондорсе к Тюрго, приведенной в первой главе, что он нисколько не был ослеплен Вольтером, напротив, как нельзя лучше видел его слабости, но они никогда не могли в его глазах затмить достоинств Вольтера. Из объемистой переписки Кондорсе с Вольтером также видно, что первый очень часто говорил в глаза правду второму, но всегда так, что это нисколько не портило их отношений. Разумеется, это обусловливалось не одними внешними приемами, вежливостью или мягкостью, которыми в высшей степени обладал Кондорсе. И другие друзья Вольтера более или менее отличались теми же качествами, но никто из них не был в такой степени чужд зависти, как Кондорсе, и никому из них не была так дорога слава Вольтера. Такие отношения с Вольтером открыли Кондорсе возможность ближе узнать фернейского философа, и притом с лучшей стороны. Дружбу Вольтера и маркизы Шателе и личность последней, подвергавшуюся стольким пересудам, Кондорсе описывает следующим образом:
«Незадолго до начала гонений иная дружба доставила Вольтеру более теплое утешение и увеличила его любовь к уединению, – то была дружба маркизы де Шателе, тоже страстно преданной науке и славе. Она была философ, но исповедовала то философское учение, источник которого – сильная и свободная душа; она настолько изучила метафизику и геометрию, что могла разбирать Лейбница и переводить Ньютона, занималась искусствами, знала в них толк, но и им предпочитала изучение жизни людей и вообще человеческой природы. Такова была подруга, которую избрал Вольтер, чтобы вести жизнь чисто трудовую, украшенную только взаимной дружбой». Далее Кондорсе трогательно описывает смерть маркизы, которую ускорили ее усиленные занятия, и глубокую, безмолвную печаль Вольтера. Он говорит: «Вольтер искал и находил утешение в усиленном труде. Многие приписывали это его бесчувственности». Кондорсе же, являясь знатоком человеческого сердца, замечает, что «уменье сдерживать свои чувства чаще всего встречается у людей, способных сильно и глубоко чувствовать, к числу которых бесспорно принадлежал Вольтер».
Переписка Кондорсе с Вольтером продолжалась около восьми лет, с первого дня знакомства и до самой смерти Вольтера в 1778 году. Мы, конечно, не имеем намерения входить в нее подробно, но приведем здесь те немногие выдержки, которые существенно необходимы для характеристики их отношений.
В биографии Вольтера Кондорсе рисует его врагом всякого угнетения и неправды. Он говорит: «Если добродетель состоит в том, чтобы делать добро и любить человечество со страстью, то кто больше Вольтера заслуживает название добродетельного? Желание добра и любовь к славе – единственные страсти, никогда его не покидавшие».
Он останавливает свое главное внимание на тех сочинениях Вольтера, в которых проводятся дорогие ему убеждения, и высоко ставит поэмы «Естественный закон» и «Разрушение Лиссабона», потому что встречает в них доказательства существования общечеловеческой нравственности, независимой от верований. Но самого большего одобрения, по его мнению, заслуживает «Трактат о веротерпимости, или Вопиющая кровь невинного».
Вольтер упорно добивался поставить на парижской сцене свою «Ирину» – трагедию, написанную им в глубокой старости. Кондорсе, предвидя неудачу этой пьесы, сильно восставал против желания Вольтера; он писал в Ферней по поводу этого в конце 1777 года: «Вспомните, что Вы приучили нас к совершенству своим описанием страстей, драматических положений и характеров, как Расин – к совершенству слога… Вы сами виноваты в нашей требовательности».
На это Вольтер отвечал Кондорсе следующим письмом:
«Ферней. 12 января 1778 г.
Мой милый всеобъемлющий философ, Ваши знания вызывают мое удивление, а Ваша дружба мне с каждым днем становится все драгоценней. Мне больно и стыдно, что я не разделяю вашего взгляда на попытку восьмидесятичетырехлетнего старика. Слезы на глазах образованных людей, понимающих страсти, убедили меня в том, что моя пьеса хорошо написана и может иметь успех в Париже. Я буду в большом горе, если обманусь в своих ожиданиях. Я согласен со многими истинами, Вами высказанными, и могу еще от себя прибавить к ним многое. Когда я работал над превращением очерков в картину, Ваши умные и дружеские замечания увеличивали мои собственные сомнения. В искусствах трудно что-нибудь сделать без просвещенного друга».
Вольтер и Монтескье одно время враждовали между собой. Оба они не скрывали своих чувств. Вольтер, живя в Фернее, написал несколько критических заметок на «Дух законов» Монтескье и отослал их в Париж своим друзьям с просьбой их напечатать. Кондорсе восстал против этого желания и написал Вольтеру:
«Неужели Вы не видите, неужели Вы не понимаете, что за эти заметки Вас будут упрекать после всех Ваших похвал этому же писателю? Его поклонники, оскорбленные резкой формой вашей критики, начнут в Ваших сочинениях искать подобных же промахов и, без сомнения, найдут их: Цезарь и тот, рассказывая собственные подвиги, ошибался… Надеюсь, Вы простите мне, что я иду против Вас. Моя привязанность заставляет меня говорить Вам то, что для Вас полезно, а не то, что Вам вредит. Если бы я любил Вас менее, то во всем соглашался бы с Вами. Мне известны промахи Монтескье, но Вам-то не следует о них помнить».
На это письмо Кондорсе Вольтер отвечал:
«У меня нет слов для ответа на письмо истинного философа. Благодарю его от всего сердца. Что делать, всегда мы издали плохо различаем предметы. Никогда не стыдно ходить в школу, даже в лета Мафусаила; еще раз благодарю».
Но и Кондорсе, конечно, со своей стороны был за многое благодарен Вольтеру. Близкие сношения с великим писателем пробудили его природный крупный литературный талант.
Первым литературным сочинением Кондорсе было «Письмо теолога к автору „Словаря трех веков“»; оно отличалось блестящим остроумием. Он написал это сочинение в 1774 году и издал, не подписав своего имени. Достоинства этого сочинения были таковы, что его приписывали самому Вольтеру. Фернейский же философ был в то время так болен, что боялся всяких тревог и гонений, от которых сильно устал. Он убеждал всех, что его нельзя и подозревать в сочинении этого «Письма»; последнее выдавало глубокие математические познания автора, а он уже сорок лет как отказался от занятий математикой. В молодости Вольтер весьма усердно и довольно долгое время занимался математикой и физикой; ему даже не раз приходила в голову мысль посвятить себя этим наукам, но математик Клеро отсоветовал ему это, сказав, что в математике он не пойдет дальше посредственности. Однако, по мнению Кондорсе, занятия математикой принесли очень много пользы Вольтеру, содействуя разностороннему развитию его ума.