Жан Антуан Кондорсе (1743-1794). Его жизнь и научно – политическая деятельность
Шрифт:
Так, например, одно время Кондорсе стоял за ограничение политических прав одними собственниками. В 1790 году он восставал против ценза для кандидатов в депутаты, но ничего не имел против небольшой и легкой таксы на всех, кто пожелает отправлять обязанности активного гражданина.
Через год Кондорсе счел возможным еще более расширить основы представительства, а при обсуждении закона 10 августа 1791 года он настаивает на предоставлении избирательного права всем тем, кто имеет постоянную оседлость, будь они собственники или нет. В представленном же им в 1793 году проекте конституции право на голосование признается уже за всеми. Это постепенное развитие и придает особую ценность политическим взглядам Кондорсе; они установились тем же путем, каким устанавливаются научные истины в точных науках.
В то время, когда Кондорсе наконец открылся доступ к той практической деятельности, о которой он мечтал еще в молодости, ему было уже около пятидесяти лет. Предшествующие
В 1791 году Кондорсе оставил муниципалитет; его выбрали комиссаром национального казначейства; деятельность его, таким образом, несколько расширилась. Ему принадлежала редакция адреса, поданного городом Парижем конституционному собранию, с требованием изменить закон, определявший право граждан пропорционально количеству платимых ими податей.
В конце 1791 года Кондорсе, однако, отказался от должности комиссара, желая во что бы то ни стало сделаться членом Национального собрания. Но здесь философ встретил крайне ожесточенную вражду партий, вооруженных самой черной клеветой, жертвой которой вскоре и сделался этот безупречный человек. Один памфлетист уверял, что секретарь Академии по ночам посещал двор, вел дружбу с братом короля и в то же время высказывался против двора в своих сочинениях. По тем временам это было тяжкое обвинение. К счастью, вскоре оказалось, что ночным посетителем двора был не Кондорсе, а граф Орсей, первый камергер брата короля. Несмотря на сети интриг, Кондорсе, вступив в Законодательное собрание, сделался его секретарем, а вскоре и президентом. Неловкость, застенчивость и слабость голоса лишали его, однако, возможности поражать с трибуны своих противников и выходить победителем в шумных спорах. Но он неизменно представлял собрание, когда оно имело надобность обращаться к народу, к иностранным государствам и к представителям партий. Здесь во всей полноте проявлялись убедительность речи и безграничная справедливость Кондорсе.
Деятельность Кондорсе в Законодательном собрании более отвечала его призванию. Он занимался организацией публичного образования. К этому времени относится издание его знаменитого трактата «Sur l'instruction publique» и многих проектов, содержащих подробности организации народного образования. В последней главе мы будем говорить об этом сочинении подробнее, теперь же ограничимся указанием на ту главную идею, которой оно проникнуто. В воспитании Кондорсе видел незаменимое средство установить между людьми возможное равенство и встать на путь непрерывного и беспредельного совершенствования рода человеческого. Трактат Кондорсе и его проекты отличаются большой оригинальностью и широтой взглядов. Они, как видно, составляли плод долгих размышлений.
Публичные школы, по мнению Кондорсе, должны иметь одну цель – дать возможность образования. Правительство не должно стремиться воспитать будущих граждан по собственному плану, имея в виду какие-нибудь государственные цели, как это обыкновенно было в древности. Заботу же о религиозном воспитании необходимо предоставить семье.
Глава V
Кондорсе – член Конвента. – Участие в заграничной пропаганде. – Протест против осуждения и казни короля. – Общее настроение в то время. – Отношение к нему Кондорсе. – Кондорсе – член комиссии по составлению проекта конституции. – Проект Кондорсе отвергнут. – Кондорсе объявлен вне закона.
В Париже во время революции, когда люди отдавались необузданным страстям, Кондорсе выводил их из терпения своей последовательностью и сдержанностью; якобинцам он так мозолил глаза, что они требовали удаления его из Национального собрания; но в провинции люди были не настолько еще опьянены событиями, – там, в отличие от Парижа, знали цену Кондорсе. И по настоятельному требованию нескольких департаментов он был назначен в Конвент…
«Конвент – это своего рода Гималаи», – говорит Виктор Гюго. В Конвенте толпились и сражались истинные бойцы, отошедшие теперь в область теней. В то время он представлял грандиозное зрелище. Справа Жиронда – легион мыслителей, слева Гора – группа атлетов. К людям, полным страстей, примешивались люди-мечтатели. Одни мечтали о войне, другие – о мире. Среди потоков бешеного красноречия, среди воя и грозного ропота голосов уживалось и плодотворное молчание. Лантено молчал и основывал школы первоначального обучения; Ревельер-Лепо молчал и размышлял о том, как возвести философию на степень религиозного величия. Артисты, ораторы, люди-колоссы, как Дантон, люди-младенцы, как Клотц, гладиаторы
Вот в главных чертах картина Конвента, начертанная мастерской рукой В. Гюго. К сожалению, несколько слов, сказанных им о Кондорсе, не дают последнему надлежащего места в этой картине; Кондорсе стоял за долг – это правда, но далеко не всё. Роль его в Конвенте была совсем исключительная; он не принадлежал к числу людей действия, потому что действовать в то время – значило беспощадно истреблять; но мы также не решились бы его поставить не только в ряд мечтателей-утопистов, но и в ряд мечтателей со светлой головой. Утописты – всегда плохие наблюдатели и навязывают действительности свои золотые сны. Кондорсе же отличался большой объективностью и знал жизнь. В то время как другие шли к своей цели, не стесняясь средствами, он взвешивал их поступки и предостерегал от многих последствий, гибельных для чести и свободы французского народа. Кондорсе представлял собой и ум, и совесть Конвента.
В тот промежуток времени, когда Кондорсе состоял членом Конвента, в деятельности этого последнего важнейшими были следующие пункты: влияние Франции на правительства других европейских держав, процесс и осуждение Людовика XVI и составление проекта новой конституции. Для того чтобы дать понятие о действиях Кондорсе как члена Конвента, необходимо охарактеризовать его участие во внешней политике. Замечательно, что мирный Кондорсе в то время постоянно подавал голос за войну и старался всеми силами содействовать успехам французского оружия. Такое поведение философа осталось бы для нас непонятным, если бы Кондорсе тогда же не дал нам объяснения этого явления. Но мы знаем, что он обращался от имени Французской Республики ко всем свободным людям мира, посылал совет испанцам, адрес голландцам, немцам, писал письмо другу в Швейцарию. Одним словом, он хотел братски поделиться со всеми народами тем, к чему пришла Франция. Он желал, чтобы Франция завоевала мир и сделалась защитницей всех угнетенных. Такой энтузиазм обычен для той эпохи; в настоящее время многих удивит своей наивностью мысль Кондорсе о возможности союза республик, состоящих из народов, совершенно к нему не подготовленных. За этот энтузиазм Кондорсе и прослыл главным образом мечтателем. Но в сущности Кондорсе утверждал следующее: «Так как истина, разум, справедливость, права людей, интересы собственности, свободы и безопасности всюду одни и те же, то нет препятствий к тому, чтобы отдельные государства имели общие всем законы – гражданские, уголовные, торговые и так далее. Хороший закон хорош для всех, как правильный вывод для всех обязателен». Такое мнение как будто противоречит бесспорной истине, что государственное устройство народов должно соответствовать их истории. Но ближайшее знакомство с сочинениями Кондорсе, а главное, с его перепиской выставляет это дело совсем в ином свете. Под общими законами Кондорсе разумел вообще законы, обеспечивающие естественные права человека. Философ, признавший только в последние годы жизни возможность республиканского образа правления для Франции, конечно, не мог считать республику удобной и осуществимой для всякого другого государства. Самым ревностным сотрудником Кондорсе по распространению за границей идей братства и равенства был Анахарсис Клотц, – их объединяло одно стремление, но Клотц доходил до крайностей, что приписывалось и Кондорсе; поэтому последний и прослыл мечтателем наравне с первым.
В качестве члена Конвента Кондорсе принадлежал к числу судей Людовика XVI. Нам очень важно выяснить, как он вел себя в этом деле. Как истинный философ он начал с того, что предложил Конвенту ряд вопросов, которые непременно должны были представиться всякому просвещенному уму, не омраченному страстью. Можно ли судить короля? Его неприкосновенность не была ли безусловной по смыслу конституций? Возможна ли свобода в том государстве, в котором положительный закон не принимается за основание суда? Не противно ли основам нравственности преследовать поступки, которые ни в каком законе не названы преступлением? Могут ли справедливо судить монарха низвергшие его подданные? Если бы Людовик XVI не был уверен в своей неприкосновенности, то неужели он принял бы корону?
Само собой разумеется, что эти вопросы, поставленные Кондорсе, были не в духе времени и пришлись не по вкусу другим членам Конвента. На него посыпались обвинения не в одной слабости характера, но и в приверженности монархическому образу правления. Между тем Кондорсе упорно стоял на своем, утверждая, что король не ответствен за поступки, согласные с предоставленной ему властью, и поэтому считал не только наказание, но и самый суд над королем незаконными. Конвент соединял в себе власть законодательную, обвинительную и судебную. Такое соединение строгий ум Кондорсе считал противоречащим всем непреложным понятиям о праве. К тому же король был обвинен и осужден на смертную казнь прежде суда. Благородное сердце Кондорсе возмущалось такой несправедливостью. Он сильно восставал также вообще против смертной казни и в это смутное и кровавое время не боялся говорить перед собранием разъяренных людей: «Смертную казнь я считаю несправедливой…»