Жан-Жак Буазар. Басни. Книга III

Ерофеев Евгений «Ганс Сакс»

5.3. Басни, описывающие революционные процессы в обществе: в книге не представлены.

Восточная мудрость гласит: «Хочешь победить врага – воспитай его детей». Не знаю, был ли Буазар знаком с восточной философией, однако нет никаких сомнений, что ироничный француз прекрасно понимал важность воспитания молодого поколения для процветания страны. Позже важность этой пропозиции подтвердят на деле и Отто фон Бисмарк, сказавший о франко-прусской войне: «Войну выиграл простой немецкий учитель», и Джон Кеннеди, вынужденный с горечью констатировать, что «СССР выиграл космическую гонку за школьной партой». Посему горе тем, кто заменяет воспитательную функцию школы образовательными услугами, ибо завтра они рискуют проснуться в чужой стране. Или на руинах собственной.

Пролог. Господину Д*** [31]

Д***, между нами, Вы книгу мою сотворили, Ведь умершее до рождения Вы воскресили: Вам должное надо отдать, коль ценен для Вас этот приз, Сумели сберечь

Вы авторский мой каприз. Тогда шутку Вы всё обратили, когда рукопись сжечь я хотел: – Коли сгорит, кто же её будет править? Прежде улучшим, а после пускай лижет пламя. — Так порешили: под сим расписаться б вам смело… Вот там я убавил, дополнил я тут — И вуаля, напечатан мой труд, Возможно, что лишнего много в нём есть — Сожгите – то Ваша хозяйская честь. Но всё же, прошу Вас, примите почтение Венком моих апологов [32] . То хоть и безделица, но слава Богу, И слово приятно мне Ваше не потому лишь, что мудрости то озарение, А ещё потому, что прекрасные чувства оно выражает, Что во всех возрастах человеку присущи, И труды для них Ваши что воздух для всего сущего, Куда лучше, когда рядом с Вами они обитают.

31

Есть мнение, что речь идёт о Дени Дидро (5 октября 1713, Лангр – 31 июля 1784, Париж), обладавшем симметричными философско-политическими взглядами.

32

Аполог – литературный жанр, дидактический (нравоучительный) рассказ (повествование), построенный на аллегорическом (иносказательном) изображении животных или растений. Отличие аполога от басни до сих пор не определено.

Prologue. A M. D***

D ***, entre nous, vous avez fait mon livre. Mort avant d'etre ne, vous l'avez fait revivre: Il vous doit ce qu'il vaut, s'il a quelque valeur; Et vous l'avez sauve d'un caprice d'Auteur. Je voulois le bruler, mais vous me f[a]ites rire: Sera – ce en le brulant que nous l'amenderons? Corrigeons – le d'abord; puis nous le brulerons. Ce fut – la votre arret: il fallut y souscrire. J'ai donc corrige, supprime; Et voila mon livre imprime Assez epais encore, et beaucoup trop peut – etre; Reste donc a bruler; vous en etes le maitre. Mais du moins agreez l'hommage De l'Apologue que voici C'est moins que rien; mais Dieu merci, Le mot m'en plait; non pas parce qu'il est d'un sage, Mais parce qu'il exprime un sentiment bien doux, Sentiment propre a l'homme et propre a tous les ages, Sentiment qu'on respire en lisant vos ouvrages, Et beaucoup mieux encore en vivant avec vous.

I. Ксенократ [33] и воробей

Перепелятником гоним, дрожа как листик Укрыться воробей стремился На Ксенократовых коленях. Философ чуткий, отгнув хитона край, Малую пташку накрывает, Чтоб после приютить и отогреть… – Увы! – промолвил он, – дни всякого утечь стремятся прочь! – Но слабым и невинным должен я помочь.

Xenocrate et le Moineau

33

Ксенократ (396 до н. э. – 314 до н. э.) – древнегреческий философ из Халкидона Вифинского (на Боспоре), ученик Платона, схоларх Академии с 339 до н. э. по 314 до н. э.

В своём учении он, если судить по свидетельствам различных авторов (из его собственных сочинений не сохранилось ничего), напирал особенно на пифагорейские элементы в философии Платона, содержащиеся в диалоге «Тимей»: единство и двойственность признавал началом всех вещей, душу определял как самодвижущееся число, много занимался демоническими и божественными существами, находя их и в стихиях, к числу которых, вместе с Филолаем, присоединял «пятое тело» – эфир.

Первый разделил философию на физику, этику и логику/

Вошедшие в доксографические компендии «мнения» Ксенократа были очень популярны в период Среднего платонизма

Poursuivi par un Epervier, Un Moineau tout tremblant vint se refugier Sur les genoux de Xenocrate. Le tendre Philosophe etendant son manteau, En couvre le petit oiseau, Puis dans son sein le rechaue et le flatte… "Helas! dit – il, on en veut a ses jours!.. Il est foible, innocent… Je lui dois mon secours."

II.

Соловей и летучая мышь

Не в тени благовонной лилась песнь Филомелы [34] ; Ах, несчастная! В клетке златой она пела; Плачет ночь напролёт, молча день коротая. А летучая мышь, что кругом отирается, Молвит ей: "Для чего так журчать мелодично, В те моменты, когда в природе затишье? Коль не слышит никто – к чему надрываться? Поверьте, вся нежность во тьме потеряется; Спой-ка завтра." – "Ах!" – ей бедняжка ответила, — "Песнь дневная моя – предтеча дурного, Ведь из-за неё пленница я птицелова! С тех пор днём беспечно, увы, уж не петь мне!»

34

Филомела – персонаж древнегреческой мифологии, дочь царя Афин Пандиона и Зевксиппы, сестра Прокны, Эрехтея и Бута. Чтобы избежать преследований Терея, своего мужа, превратилась в ласточку в городе Давлиде (в другом варианте – в соловья). Здесь троп соловья. Подробнее см. Приложение 1

Le Rossignol et la Chauve-souris

Philomele chantoit, non sous le doux ombrage; La pauvre infortunee! elle chantoit en cage; Encor c'etoit la nuit, se taisant tout le jour. Une Chauve – Souris qui rodoit a l'entour, Lui dit: Pourquoi cet eloquent murmure, Quand tout se tait dans la nature? Pourquoi t'egosiller quand on n'ecoute plus? Crois – moi, ces sons flutes dans l'ombre sont perdus; Tu chanteras demain. Ah! reprit la pauvrette, Mes chants durant le jour ont cause mon malheur, Ils m'ont livree a l'Oiseleur; Le jour, depuis ce tems, Philomele est muette.

III. Коза

Коза бородатая [35] , денно и нощно взбираясь, Со скалы на скалу, продиралась Сквозь заросли, шерстью цепляясь за них, На камнях, ветрами выщербленных, Кто ж бороду сможет-то уберечь, Когда до вершины обрывы одни да пропасти, И как зубья торчат на дне обломки скал в трещинах, Козу же опять вверх влечёт каприз мимолетности. Слишком низко ей, коль она ещё не на вершине; И только на пике она хочет лагерь раскинуть. Эх, коза, дурная головушка, Что прыжок твой шаг, что полёт прыжок, Да неровный вышел последний шажок, И вот кувырком да под горочку Сверху вниз, Той же дорогою к смерти от жизни.

35

Отсылка к басне Федра «Козьи бороды» (дана в переводе И. С. Баркова), см. Приложение 2

La Chevre

Dame Barbe la Chevre alloit toujours grimpant De roc en roc, escaladant Maint buisson ou son poil accroche, Et donnant contre mainte roche, Qui ne peut empecher que Barbe a faut perdu Gagne le haut d'un mont pendant en precipices, Qui se termine encore en un rocher pointu Ou Barbe veut encore elever ses caprices. Elle est toujours trop bas tant qu'il reste a grimper; C'est au point le plus haut qu'elle entend se camper. Dame Barbe, a la tete folle, S'aventure et tente le saut; Mais a ce dernier pas son pied fourchu lui faut, Et la voila qui degringole Du haut en bas, Et par meme chemin de la vie au trepas.

IV. Петушок и сорока

Молодой петушок да на шпиле у звонницы Заприметил однажды петуха светозарного. После многих бесплодных попыток взобраться Хоть на край: " Как же смог молодец тот сподобиться Чтоб вспорхнуть, – молвил, – и в выси быть аки солнце, Когда мне, как не пыжься, лишь в дерьме ковыряться?" – Что я слышу? – стрекочет сорока вдруг старая, — – И кого же на птичьем дворе несусветная блажь-то взяла? Ой, молодкой была я, но помню, как ныне Что рука подняла его да на почётную эту вершину. Так нечестно сие к вознесенному в те времена, Да и к тем, кто поверил, что петух светит сам по себе, Я видала вблизи, что се – флюгер всего лишь железный, С самой первой секунды покорный ветрам и судьбе,

Конец ознакомительного фрагмента.