Жандарм 2
Шрифт:
Я сел рядом с Сашкой, а Василий забрался в телегу и мы двинулись к складам.
Добравшись сначала до арендованного склада, куда показывал дорогу я, дальше уже маршрут до отстойника прокладывал Сашка, как более знакомый с местным переплетением «улочек».
— Остаешься здесь и ждешь нас, — скомандовал я мальцу, когда телега остановилась возле путей.
Мы похватали с Василием пустые мешки и двинулись к нашей цели. Тишина вокруг была не абсолютной. Иногда доносился редкий лай собаки. Шуршала насыпь под нашими ногами. Шумно дышал Василий, проползая под перегородившим нам дорогу составом.
— Обратно как протащим? — спросил детина, когда мы оказались с другой стороны состава.
Я в этот момент пытался сориентироваться, куда нам идти дальше. Вокруг темнота такая, что кроме силуэтов вагонов и не видно ничего. Освещения, как на улицах города, нет. Луну прикрыла набежавшая туча, а фонари или на худой конец свечи я не стал просить его брать, чтобы если кто-то случайно окажется на складах, не заметил издалека их огонек.
— Один пролазит, второй подает, — все же ответил я на вопрос Василия, определившись, куда идти дальше.
Когда мы добрались до пути, на котором располагался нужный вагон, оба успели набить немало шишек. А Василий весьма обогатил мой словарный запас русским рабочим матом, который он шипел сквозь зубы каждый раз, невольно задевая выступающие под дном вагонов узлы колесной пары.
— Этот вроде, — прошептал я сам себе под нос, приблизившись к крайнему вагону, среди расположенных на пути.
Жаль, не могу разглядеть его номер. Но тут туча перестала закрывать ночное светило, и сразу стало гораздо светлее. Настолько, что я даже испугался, что нас могут заметить издалека.
— Черт! — выругался я сквозь зубы, отступая от вагона.
Номер на борту был другой! Быстро пройдя вдоль пути, подошел к следующему вагону и с облегчением нашел необходимый номер. Чуть не вскрыли не то, что нам нужно!
— Ломик же прихватил? — спохватился я.
— Да, Григорий Мстиславович, — кивнул Василий и скинул на землю пустые мешки, выпростав из-под них метровую железку. — Начинать?
— Давай, — мысленно перекрестившись, махнул я рукой.
Детина вставил лом в проушину замка, упер его конец в доски сдвижной двери, поднапрягся...
— Бзинь! — в окружающей тишине звук вырванной душки прозвучал как выстрел.
Я не удержался и вздрогнул, тут же начав оглядываться — нет ли кого поблизости, кто услышал шум и сейчас идет сюда? Даже присел, чтобы слиться с землей. Мой подельник тоже не остался равнодушным, но в отличие от меня не стал приседать, а прижался к вагону. Ну да все правильно, на его фоне его фигура почти потерялась.
Убедившись, что никто к нам не бежит и тревогу не поднимает, мы облегченно выдохнули, и я аккуратно снял сломанный замок и отложил его в сторону. Сдвинув дверь, мы уставились на деревянные ящики в два ряда заполняющие все пространство вагона. У одного нижнего была оторвана доска, что валялась тут же, но в темноте рассмотреть, что внутри, было нельзя. Впрочем, я итак знал, что в ящиках.
Махнув рукой Василию залезать внутрь, я стал подавать ему пустые мешки. Затем здоровяку снова пришлось поработать ломиком, отдирая заколоченные крышки у ящиков.
Набитые шкурами мешки мы пока просто выкидывали из вагона. Запасливый Василий догадался взять бечевку, так что и чем завязывать мешки нам было.
Чтобы вскрыть все ящики и набить добытыми из них шкурами мешки ушло не меньше часа. А скорее даже больше. Ночь постепенно подходила к концу. Летние ночи короткие и небосвод уже начинал светлеть, когда мы с этим закончили. Дальше предстояло перетаскать все мешки от вагона к телеге и сгрузить их туда.
Когда мы закончили, спины и у меня и у детины были мокрыми, а одежду хоть выжимай. Мешки со шкурами оказались не таким уж и легкими, как я думал. Перетаскивать их под вагонами было бы отдельной морокой, если бы благодаря посветлевшему небу я не заметил, что у некоторых вагонов есть сбоку площадки-балконы. Небольшой выступ в метр шириной с лесенкой с обеих сторон от вагона, на котором спокойно можно стоять. С него же был обычный вход-дверь в вагон. Вот через такую площадку мы и таскали мешки, чтобы не подлазить под вагоны и не обдирать бока и не рисковать пропороть свою ношу.
После такого подвига доехать на телеге до арендованного склада и перекидать мешки в него было уже сущей мелочью.
Распрощавшись со своими подельниками, когда мы выехали на улицы города, я отправился домой. Надо поспать хотя бы пару часов, а то глаза уже слипались, и все тело гудело от непривычной нагрузки.
Дом Марины Сергеевны оказался заперт изнутри на щеколду и мне пришлось долбиться минут десять, пока она не открыла, перебудив наверное всех обитальцев.
— Григорий Мстиславович? Что-то случилось? Вы не ночевали и пришли в такую рань...
— Были дела, — постарался я ответить максимально туманно.
— Понимаю, служба, — закивала купчиха.
Я не стал опровергать ее предположение, а наоборот — кивнул и прижал палец к губам, намекая, что распространяться об этом не стоит.
Уже перед тем как зайти в свою комнату, я все же сообразил попросить Марину Сергеевну разбудить меня через три часа. А то сам я точно не встану.
— Хорошо, попрошу Юлю, — донесся до меня ее голос, когда я рухнул на кровать и провалился в сон.
Мне снилась Ольга. Она звала меня, просила помочь. Издали противно хихикал Марат Осипович и грозил мне пальцем, приговаривая «а я все зна-аю-ю!» Затем откуда-то выскакивал испуганный Сашка и кричал, что нас видели, и полиция уже поймала Василия. Я просыпался, суматошно оглядывался, понимал, что я в своей комнате, за дверью гремит посудой Марина Сергеевна, успокаивался и опять проваливался в беспокойный сон.
Постепенно кошмары пропадали, уступая место более приятным событиям прошедшего дня. Баня, разговор с Ольгой и наш поцелуй, после которого мы и переместились на кровать. Он был настолько реален, что я будто чувствовал прикосновение ее влажных губ. Они неуклюже тычутся в мои, прося ласки, и с радостью отвечаю им...