Жандарм 4
Шрифт:
— А русский квартал есть?
Хоть я и знал ответ, но всегда интересно услышать новую точку зрения.
— А как же! Имеется. Но он почти на другом конце города. Мы и там проезжать будем, а пока двинем к трапезундцам. Их бани — главный символ и гордость квартала.
Извозчик мне попался дюже грамотный. Речь плавная, он обильно применял выражения, характерные для дворянского сословия. Это было настолько удивительно, что я не выдержал и прямо спросил, где он приобрел такой говор.
— Так я у инженера одного долго подмастерьем работал. Он как раз разные коляски на двигателях собирал. Изобретатель был каких поискать!
— А сюда как ты попал?
— Помер к сожалению тот инженер, — вздохнул возница. — Паров бензиновых надышался, да слег с горячкой. Не откачали. А у меня в Петрограде, где мы жили, никого не было. А тут знакомый предлагает: Ваня, айда на Аляску! Там такие рукастые, как ты, к месту будут. Деньгу зашибешь, да домой гоголем возвратишься. Ну я и поехал!
— И как? Не вышло?
— От чего же, — покачал головой возница. — Деньги появились, не чета прошлому. Но прижился я тут. И жена появилась, да уже детишек настругать успел. Трое их у меня. Но мотоколясок тут не так чтобы много. Ремонтировать их много времени не надо. Вот и занимаюсь извозом, пока мастерская стоит. Вот они, бани, — махнул рукой Иван на двухэтажное здание в византийском стиле.
Парадная была украшена колоннами. Над двустворчатыми дверьми была надпись: Batherouse. И ниже уже меньшим шрифтом перевод на русский — Бани. Из некоторых высоких узких окон шел пар. Бани «работали» без устали да и народ активно заходил-выходил, показывая, что место довольно популярно.
После квартала трапезундцев мы посетили территорию французов, знаменитую своей улицей красных фонарей, квартал испанцев-португальцев — эти отличились сразу двумя местами: огромной ареной под открытым воздухом, где проводилась коррида и бои быков, и музей корабельного дела.
Проехали квартал германцев. У потомков тевтонцев дома оказались аскетичными, с минимумом украшений на фасадах, зато было полно пивных, откуда доносился пьяный гомон даже в дневное время.
Я не удержался и попросил отдельно проехаться по английскому кварталу. Иван на мою просьбу отреагировал спокойно, только заметив, что кроме мини-копии Биг-Бена и аж трех протестантских церквей ничего интересно у них нет. И действительно, казалось, что даже дворняги в этом квартале носили на морде брезгливое выражение лица и лаяли коротко, лишь выказывая свое «фи» случайным прохожим.
А вот русский квартал, куда мы прибыли в последнюю очередь, отличался б о льшей пестротой и построек и людей на улице. Не было ощущения, что здесь преобладает какой-то один этнос или нация. Ну что тут скажешь? Русский менталитет он такой — на внешность не смотрит, да и стандарты приемлет с трудом. Каждый хочет выделиться, и другие смотрят на это с пониманием и даже с завистью, если у кого-то получилось это сделать лучше остальных.
Тут-то я и распрощался с возницей и двинулся в ресторан. «Столичный перезвонъ» — так он назывался. Прикупив перед этим стопку разных газет у мальчишки-разносчика, я зашел внутрь.
Интерьер мне понравился. Накрахмаленные белые скатерти. Дубовый паркет. Широкие окна с цветами на подоконниках. Снующие проворные официанты, а в углу на небольшом возвышении расположился небольшой оркестр из пяти музыкантов. Фортепиано,
Зависнув на несколько минут, потрясенный мастерством музыкантов, я очнулся только тогда, когда ко мне подошел официант и предложил меню.
— Мне будьте любезны картошку с грибами, борщ и чай, — бегло ознакомившись с предложенными блюдами, сделал я заказ.
— Сию секунду-с, — чуть поклонился официант и, ловко забрав меню, удалился.
Я же положил на стол стопку газет и открыл первую из них. Итак, что же творится в мире по мнению здешней прессы?
'Непримиримые снова наносят удар!
На прошлой неделе племена так называемых «непримиримых» совершили сразу три нападения. Разбою подвергся караван французского купца Маншераль, нашедшего выход медной руды и перевозивший почти три тонны выплавленного металла. Караван лояльных племен алеутов, продвигавшихся в Ново-Архангельск на осеннюю ярмарку. Оба нападения к сожалению закончились гибелью почти всех караванщиков и утерей товара. И только третьей нападение удалось успешно отбить. Это был дилижанс с золотом Русской торговой компании. Благодаря отлично обученной и многочисленной охране нападение удалось не только отбить, но и взять в плен трех аборигенов. Сейчас они сданы в полицейский участок для допроса и выяснения — случайным ли было нападение, или среди жителей нашего города есть преступники, находящиеся в сговоре с разбойниками'.
Дальше шли новости об убийстве в черте города, массовой дуэли между аристократами бывших германских княжеств, а теперь представителей новоиспеченной империи и дворянами из Трапезунда, и поджоге складов купца Никифорова, занимавшегося добычей «делового» дерева. На мой взгляд все три новости объединяло одно — это были «отголоски» скрытой борьбы между диаспорами.
Дальше я перешел к зарубежной прессе. Продавали здесь и такую, причем как я понял, пользовалась она не меньшим спросом, чем местные газеты. А может и большей.
В центральной России вовсю шел сбор урожая, и подводились первые итоги и прогнозы — будет голод, или же будет возможность продать излишки и пополнить казну. Мельком упоминались переговоры о создании посольства Австрийской империи и какие сложности есть в этом деле. Прошлись по волнениям на границе с Персией и участившимися случаями незаконного пересечения границы.
Французские журналисты били в набат и кричали о нарастании напряженности из-за объединения германских княжеств с Австрией и угрозе новой войны, способной охватить всю Европу. Им вторили трапезундские коллеги. А вот англичане делали упор на то, что в Новом свете растет влияние России, что «расшатывает мировой порядок и приносит нестабильность в регион». Между строк так и читалось, что если отдать контроль над молодыми государственными образованиями им, то в Америке тут же наступит мир, порядок и процветание. Ага, так и поверил.