Жандарм 4
Шрифт:
Утром в полицейский участок я шел с легким похмельем и желанием поскорее разобраться с этим чертовым делом. Было чувство, что мы как никогда близко к цели. Стоит расколоть управляющего, и тогда мы получим информацию на тех, кто стоит не только за незаконной добычей золота, но и убийством моих предшественников. Точнее, исполнителей того дела я уже знаю. Когда мы в пути подробнее допросили помощников управляющего, те подтвердили, что к ним обращались люди, чтобы выделить пару охранников для одного щекотливого дела. А когда те охранники не вернулись,
Пришел я не первым. В участке уже находился крайне хмурый и злой Юрий Константинович. Недалеко о чем-то говорил с бледным дежурным офицером Святогор Николаевич.
— Что-то случилось? — спросил я Юрия Константиновича, когда мы поздоровались.
— Случилось, — кивнул он. — Доставленный вами полутруп теперь мертв окончательно. И есть подозрение, что ему кто-то ночью помог в этом деле.
Глава 24
— Не понял, — это первые слова, которые вырвались из меня после слов Юрия Константиновича.
— Что вы не поняли, Григорий Мстиславович? — раздраженно поджал губы контрразведчик.
— Что значит: пленнику помогли умереть? Он же в полицейском участке! К нему городового приставили, чтобы лично следил! Неужели в этом городе полиция настолько прогнила, что полагаться на нее даже нам нельзя?
— Не порите чушь, — поморщился мужчина. — В полиции, конечно, есть отдельные личности… кхм… с недостатками, которые порочат честь их мундира. Но не все. И в этот участок задержанного вами управляющего поместили не случайно. Каждого из служащих здесь полицейского мы проверили на связи с криминалом и иностранными общинами давно и не один раз.
— Тогда почему вы уверены, что пленнику «помогли»? Может все-таки сам помер? — озадачился я.
— Потому что вчера, после того как его поместили под стражу, к нему все же вызвали медика. И он констатировал хоть и тяжелое, но стабильное состояние задержанного, и дал гарантию, что до утра тот доживет. А сейчас тот же медик обнаружил следы удушения на шее пациента. Вот так. И первый, и повторный осмотр задержанного проводились в нашем присутствии. Сам медик убить его не мог, — ответил Юрий Константинович на еще не заданный мной вопрос.
— Кто же тогда?
— Вот и пытаемся разобраться, — выдохнул контрразведчик.
Мы замолчали и как-то одновременно посмотрели в сторону Святогора Николаевича, все еще допрашивающего, по-другому и не скажешь, дежурного офицера. Наконец через десять минут он закончил и подошел к нам.
— Ну что там? — первым спросил я его о результатах опроса дежурного.
— Да странно как-то, — протянул мужчина. — Никого постороннего по заверениям штабс-капитана не было. Только дежурная смена.
— Совсем никого постороннего не было? — нахмурился Юрия Константинович. — Ты же понимаешь, что это тогда значит?
— Понимаю, — буркнул Святогор Николаевич.
Еще бы не понимать. Это значит, что не всех они проверили или проверили плохо.
— Дай, я еще с ним поговорю, — сказал я контрразведчику и двинулся к офицеру.
Тот только отходить от разговора со Святогором Николаевичем стал. Вон, водички попить взял, а тут я. Мужик чуть не подавился той водой.
— У меня есть к вам пара вопросов, — заявил я ему, тут же активируя считывание его эмоций.
Тот мой жест заметил и стал еще бледнее.
— К-какие вопросы? Я уже все рассказал.
— Да все те же. Кто кроме дежурной смены был в здании?
— Никого.
Настороженность и подозрительность. А мне нужен страх. Именно он идет рука об руку с ложью.
— Кто-нибудь заходил ночью в здание кроме дежурной смены?
— Два человека. Пьяницы. Подрались возле кабака, что на углу Баграмяна и Кутузова.
— Еще кто-то был?
— Нет.
А вот сейчас страх все же промелькнул!
— Врешь! — тут же надавил я на него. — Кто еще заходил? Я умею отличать правду от лжи. Отвечай!
— М… мне п… приказали не говорить, — запинаясь и уже откровенно запаниковав, ответил офицер.
— Кто приказал? С чего ты вообще его послушал?!
— Эт… Это был Гаврилов. Заместитель начальника жандармерии.
Гаврилов? Тот самый «Паша», как его пренебрежительно называет Сергей Илларионович?
— Когда он был здесь?
— Да через час после ухода Святогора Николаевича примерно прибыл.
— Он подходил к камере?
— Не могу знать. Он… он сказал, что ему со своим агентом надо переговорить. Без свидетелей. Прошел до камер, а нам приказал здесь всем собраться.
— И приставленному к камере городовому?
— Так точно, — севшим голосом выдохнул офицер.
Контрразведчики к этому моменту подошли поближе к нам и весь разговор слышали.
— Еще кто-то был?
— Н… нет… Не помню, — уже окончательно сникнув и прикидывая, что ему будет за такой проступок — пропустить к камерам постороннего, обмяк офицер. Да еще и непонятно от кого. От нас или от Гаврилова за то, что выдал его.
— Вот так, господа, — повернулся я к ним. — Если вы уверены, что никто из полицейских не мог убить задержанного подозреваемого, то остается лишь один вариант.
— Как-то это сомнительно, — неожиданно для меня покачал головой Юрий Константинович.
— Почему? Вы же сами говорили, что у вас есть подозрения о наличии крота в моей службе.
— Да, но заместитель начальника…
Похоже, в голове у мужчины не укладывалось, что предатель мог оказаться на столь высоком посту подобной службы.