Жандарм 4

Семин Никита

— Вы может не в курсе, но моя встреча с Гавриловым началась с того, что он огрел меня рукояткой револьвера по голове и закинул в тюремную камеру с приказом выбить из меня признание, будто я шпион. Хотя о моем приезде был осведомлен и бумаги я ему свои показал сразу.

— Вот как? И как же вы тогда смогли выйти?

— У Москвы руки длинные, — усмехнулся я, не став раскрывать все подробности.

— Если это действительно он, то нам нужно поспешить в ваше управление, — все же принял Юрий Константинович для себя мысль, что замначальника жандармов может быть предателем. — Если он узнает, что дежурный

все рассказал, тут же постарается залечь на дно.

Тут я был с ним совершенно согласен, и мы немедля отправились на выход. А я все корил себя по пути, что сразу не смог распознать предателя, хотя тот практически и не скрывался. А ведь подозревал его, да улик и зацепок никаких не было. Да уж, правду говорят, хочешь что-то спрятать, прячь на самом видном месте.

Когда мы добрались до здания управления жандармерии и зашли в кабинет Павла, тот был у себя и перекладывал какие-то бумаги. Увидев нас, его лицо озарила привычная улыбка радушного хозяина, какую я помнил еще по нашей первой встрече. Вот только сейчас я не обманывался ей.

— Господа, рад вас видеть. Григорий Мстиславович, Юрий Константинович, — кивнул он нам, заодно показав близкое знакомство с главой контрразведчиков, — что привело вас ко мне?

— Одно серьезное дело, — с хмурым выражением лица заявил Юрий Константинович и, не спрашивая разрешения, сел на стул для посетителей.

— Какое же? — лишь слегка сдвинув брови на такое неприкрытое хамство, уточнил Гаврилов.

— Вы были сегодня ночью в полицейском участке номер шесть? — задал я вопрос, попутно начав проверять его на эмоции.

— К чему такой интерес?

Удивление. Настороженность.

— Отвечайте! — надавил на него контрразведчик.

— С чего бы? Вы мне не начальник. Какое право вы вообще имеете врываться ко мне и требовать ответы на свои вопросы? — все же треснула маска гостеприимного хозяина у Гаврилова.

А вот настороженность переросла в раздражение.

— Такое, что у нас в этом участке находился ценный свидетель. И кроме вас из посторонних там никого не было. И у нас полно улик, указывающих на то, что вы работаете на английскую разведку, которым было выгодно устранить нашего свидетеля! — решил пойти ва-банк Юрий Константинович.

Раздражение в начале спича контрразведчика у Гаврилова сначала усилилось. Затем переросло в непонимание. Оно сменилось удивлением и возмущением. И снова никакого страха!

— Вы порете чушь, сударь! — фыркнул Павел. — Какие улики? О чем вы? Я работаю только на государство Российское, и ничьи интересы более не представляю! Хотите сказать, что я — шпион?!

А вот на последних словах возмущение Гаврилова сменилось обидой. Сильной. Такая бывает у человека, которого в чем-то ложно и бездоказательно обвинили. Неужели мы ошиблись? Но ведь все указывает на него! Примерно это я ему и высказал, еще и припомнив нашу самую первую встречу.

— Я тоже могу напомнить, что по сводкам вы тогда, Григорий Мстиславович, — скривившись от звука моего имени, процедил Павел, — были мертвы. Все остальные ваши «улики» — смех да и только. Под них любой сотрудник нашей службы подпадает! И вы это сами знаете, иначе бы предъявили мне обвинения гораздо раньше!

— Но кроме вас посторонних в тюрьме не было. К кому вы приходили и зачем? — не выдержал я, понимая, что

вот сейчас этот угорь опять выскользнет из пальцев правосудия.

— К осведомителю. Так уж получилось, что я не успел на встречу с ним, и его задержала полиция за драку.

— Ну так и подошли бы к нему, — заметил контрразведчик. — Зачем вы отослали городовых?

— А откуда мне знать, на кого они работают? Раскрывать личность своего осведомителя — почти гарантированно его потерять.

Страха в нем до сих пор не было, но может он из тех людей, что не испытывают его? Черт, я запутался! Ведь все на него указывает!

— Пока не разберемся, вы задержаны, — процедил я.

— Задержан? Вот значит как? — я еще не разорвал ментальный контакт и почувствовал, как обида и злость в Гаврилове вспыхивают с новой силой. — Я всю жизнь положил на защиту России. Старался не обращать внимания, что на меня смотрят как на человека второго сорта. Как же! Безродный, — выплюнул он. — А тут появляешься ты. И мало того, что тебе чуть ли не на блюдечке должность начальника обещают. Мало тебе твоих издевательств на так называемых «тренировках». Ты еще меня и в тюрьму упечь хочешь? Да еще и уцепился за первый попавшийся шанс! Тварь! Ненавижу!!!

Да уж, чувствую. Действительно ненавидит. Всем сердцем. И обида в нем растет.

— Жизнь положил? — не удержался я под влиянием эмоций Гаврилова от ответа. — А как же сдача помещений в здании управления посторонним? Так ты не жалеешь живота своего? — с издевкой процедил я. — И не говори, что ничего не знал и не помогал Петру Ивановичу в этом деле.

— Да знал! И помогал! А что еще оставалось делать? Выделяемое финансирование — курам на смех! На какие деньги мне агентов вербовать? За «просто так» мало кто соглашается работать. А поощрение сотрудников премией за удачно выполненную работу? Да чтобы просто не ушли и продолжили свое дело, в конце концов! Если бы жалование было выше, да Сергей Илларионович не зажимал еще половину себе, то мне не пришлось бы идти на этот шаг! А что я ему скажу? Мало того, что начальник, так еще и дворянин. И не забывает тыкать меня в это носом!

— Может, ты и невиновен, — выдавил я из себя. — Но тогда кто?

— А вы полицейских проверьте! — вскинулся Павел, а в нем зажглась надежда.

— Проверим, — кивнул Юрий Константинович. — Но мы их и до того проверяли. Иначе бы на вас не подумали.

— Вот тебе и весь сказ, — развел я руками.

Тот понуро повесил голову и вышел из-за стола. Юрий Константинович встал со стула и зашел ему за спину, отсекая возможность убежать через окно. Я двинулся на выход первым.

— Стойте! — уже в дверях вдруг вскинулся Гаврилов.

Я напряженно обернулся. Да и контрразведчик ощутимо напрягся.

— А ведь был там еще один человек, кроме меня и полицейских.

— Кто?

Канал ощущения его эмоций я уже обрубил и сейчас в темпе стал создавать его заново. На всякий случай, вдруг и правда что дельное скажет?

— Федька. Ну, Федор Онзоров. В нашем управлении служит, — пояснил он, видя наши непонимающие лица.

— Когда вы его видели? — спросил Юрий Константинович.

— Да говорю же, в том полицейском участке! Он не в форме был. Но это для нас нормально. Я еще подумал, что молодец, работает. Кивнули друг другу и все.