Жанна Д'Арк, Орлеанская Дева
Шрифт:
Хронисты пишут, что французы значительно превосходили противника численностью пехоты, однако вступать в открытый бой не решались. По всему фронту происходили перестрелки и стычки, но не более того.
Сама Жанна колебалась и не знала как поступить — на этот раз «голоса» ее не помогли; как пишет хронист «Дева была также там, но бесконечно меняла свои решения; иногда она стремилась к бою, в другие времена нет.»
Как видим уже приобретенный опыт боролся у нее в душе с пламенной верой в свою правоту.
Как пишет Персиваль де Кагни «Тем вечером наши люди начали стычку с англичанами близко к их лагерю и в этой перестрелке были люди, убитые и плененные с каждой стороны; и взяли английского
Так проходило время в течении «двух дней и двух ночей»; армии не двигались с места. Монстреле упоминает, что обе стороны были столь разгневаны друг на друга, что умертвили всех пленных; и оценивает общие потери в 300 человек. Наконец 15 или 16 августа армии разошлись.
Бедфорд направился в Нормандию, откуда приходили тревожные вести, Карл к Компьену, который изъявил покорность.
Ранее в Шато-Тьери было заключено перемирие с герцогом на 15 дней, якобы он обещал отдать Париж без боя. Это перемирие многих насторожило; известно о письме Жанны жителям Реймса, датированное 5 августа.
«Дорогие и хорошие друзья, добрые и лояльные Французы города Реймса. Жанна, Дева, посылает вам новости от нее. Верно, что Король заключил перемирие пятнадцати дней с Герцогом Бургундии, который обещает отдать мирно город Парижа после того времени, однако, не удивляйтесь, если я буду там раньше, поскольку мне не нравится это перемирие, и я не знаю еще, буду ли я соблюдать его, а если и буду, то только из-за чести Короля.»
Карл пришел в Комьен 17 или 18 августа. Снова начались переговоры с бургундским герцогом, и хотя было решено продлить перемирие до Рождества, стычки продолжались.
Жанна продолжала настаивать на осаде Парижа, убедив многих капитанов и герцога Алансонского в целесообразности такого шага. Наконец не дожидаясь согласия короля, часть войска под командованием герцога и Жанны 23 августа отбыла в сторону Парижа.
По пути открыл ворота Санлис, где они задержались на некоторое время, возможно ожидая короля. Наконец 26 августа они вступили в Сен-Дени, оставленный жителями, бежавшими в Париж.
Всё-таки не решаясь атаковать город без санкции короля, армия занимала окрестные села, вступала в стычки и проводила рекогносцировку местности.
Только 7 сентября армия во главе с Карлом достигла Сен-Дени и было разрешено штурмовать город.
Разумеется, упущенное время парижане не теряли даром; под руководством опытных капитанов город был укреплен, созданы многочисленные отряды милиции. На следующий день, 8 сентября, несмотря на праздник Рождества Девы Марии начался штурм со стороны ворот Сен-Оноре. Бой, «серьезный и убийственный» длился более пяти часов. Французам удалось взять «бульвар», защищающий подступы к воротам, однако это был единственный успех.
Вскоре Жанна была ранена стрелой в бедро, а также был убит и ее знаменосец. Как говорят свидетели, она яростно сопротивлялась всем попыткам унести ее с поля боя, и убеждала продолжать атаку. Однако штурм прекратился. 9 сентября Жанну перенесли в Сен-Дени, несмотря на ее слова: «я не сдвинусь с места, пока Париж не будет взят». Вскоре король приказал прекратить осаду, и армия двинулась в Жьен (12 сентября).
Безутешная Жанна оставила в церкви свои белые доспехи; по свидетельству очевидцев больше в таких доспехах она не появлялась. Герцог Алансонский был также крайне раздражен решением короля, как и многие прочие капитаны. Действительно, действия Карла представляются весьма странными. Основная часть армии в штурме участия не принимала; да и сама осада не длилась и недели. Историки так и не пришли к единому мнению по поводу его решения, одни возлагают вину на Ги Тремуйля, другие на то, что король опасался армии Бедфорда. Возможно ситуация объясняется отсутствием средств на правильную осаду, ведь не следует забывать, что в каждом из множества вновь обретенных крепостей нужно было оставить гарнизон; патриотический подъем шел на убыль, и многие бойцы, воевавшие за свой счет, покидали армию.
Наконец 21 сентября армия достигла Жьена и была распущена.
Жанну продолжали удерживать при дворе, осыпая милостями и знаками внимания, однако не давая ни действовать, ни покинуть двор; ее опасались, ведь в отличии от быстро остывающего дворянства, народ продолжал боготворить ее.
По словам самой Жанны бездействие было для нее пыткой; придворная жизнь, размеренная и расписанная, загнанная в рамки этикета, пронизанная интригами и заговорами наводила тоску. После провала осады Парижа она изменилась — стала всё чаще упоминать о своей скорой смерти, по большей части молилась и находилась в подавленном настроении, хорошо осознавая свое положение птицы в золоченой клетке.
Герцог Алансонский предложил королю собрать армию, и вместе с Жанной атаковать Нормандию. Однако Карл отказал ему, чем весьма оскорбил. Герцог распустил свои отряды и отбыл в Анжу.
В конце октября Карл разрешил Жанне присоединится к кампании на границах Бургундии — осадить Ла-Шарите-сюр-Луар. Однако любопытно, что никому из преданных ей капитанов подключится не позволили. Вероятно король опасался, что Жанна опять подговорит своих сторонников поступить вопреки приказам. Командиром был назначен Карл д’Альбре, сторонник Тремуйля.
На некоторое время Жанна обрела прежнюю энергию, для нее это был словно глоток свежего воздуха.
4 ноября во многом благодаря ей была взята крепость Сен-Пьер-ле-Мутье. Вот как описывал это Жан д’Олон:
«Также, Дева и ее последователи сделали осаду против города (Сен-Пьер-ле-Мутье) в течение некоторого времени, и указали начать штурм; и так было сделано, и те, кто там был, старались взять эту крепость; но, из-за большого числа людей в городе, большой силы этой крепости и также большого сопротивления, оказанного ими, французы были вынуждены отступить, по причинам вышеупомянутым; и тогда, я был ранен выстрелом в пятку, так, что без опоры не мог стоять или идти: я заметил, что Деву оставляли сопровождаемой очень немногими из ее собственных людей и других; и я, опасаясь, что неприятность последует там, оседлал коня, и пошел немедленно ей на помощь, спрашивая ее, что она делает там одна и почему не отступает подобно другим. Жанна же, после того, как сняла шлем с головы, ответила, что она не одна, но что она имеет с собой всё еще пятьдесят тысяч из ее людей, и что она не уедет, пока не возьмет город;
И я утверждаю, что, независимо от того, что она имела ввиду — вокруг нее было не больше чем четыре или пять солдат, и это я знаю точно, и многие другие также, кто в подобной манере видели ее; по каковой причины я сказал ей снова, что она должна оставить сие место, и удалиться, как то сделали другие. И затем она сказала мне брать вязанки и доски, принесенные, чтобы делать мост через рвы города, дабы мы смогли приблизиться к нему вплотную. И как только она сказала мне эти слова, то закричала громким голосом: «Все к вязанкам и доскам, чтобы делать мост! " который был немедленно после сделан и готов; в каковом бое сделано было много чудес, поелику немедленно город был взят штурмом, без значительного сопротивления; "