Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 3

Алиева Марина Владимировна

К этому времени все вопросы о выдаче Жанны английской стороне были улажены и представители епископа Кошона прибыли в Боревуар, чтобы сообщить девушке о скором суде над ней, который состоится в городе Руане.

Насколько новость Жанну потрясла понять было трудно. Доброе отношение старой графини, всевозможные послабления и улучшения условий, в которых пленница содержалась, а более всего те обнадёживающие заявления, которые без конца делала мадам Жанна, волей-неволей заставили девушку надеяться на хороший исход. «Король непременно выкупит вас, дитя! Он обязан это сделать, как человек чести, как христианин, как монарх… Вот увидите, он просто тянет

время, чтобы собрать армию! Думаете случайно в окрестностях рыщут люди господина де Виньоль? Ничуть не бывало! Я очень сомневаюсь, что такой человек, как Ла Ир подвергнет себя опасности не имея никакого расчёта…». Старая графиня твердила это до самого последнего дня. Но не успела Жанна как следует оплакать свою благодетельницу, как явились прелаты от Кошона. И даже не они сами, а ухмыляющийся за их спинами и весьма довольный своей жизнью Жан Люксембургский более всего убедил её в том, что все надежды старой графини, равно как и надежды самой Жанны были одной только пустой фантазией. И единственной, очень слабой надеждой на спасение, оставался для неё теперь отряд Ла Ира, контролирующий подъездные пути к Боревуару. В том случае, правда, если он действительно находился неподалёку а не был таким же желаемым фантомом, как и намерение короля Франции выкупить свою Деву.

Стараясь верить в этот свой последний шанс, Жанна попыталась сбежать.

Первая же ночь после отъезда прелатов выдалась безлунной, к тому же, в виду скорого отъезда пленницы послабления в надзоре, которые обеспечила ей старая графиня отменены не были, и девушка без помех выбралась на окно донжона. Стоя на его широком основании она посмотрела вниз, в бездонную чёрную пустоту, как в разинутую пасть того зла, которое её загнало в эту башню. На короткое мгновение мелькнула мысль, что, может быть, сейчас она переживает последние мгновения своей жизни. Но даже это соображение не охладило решимость Жанны. «Пусть так, – решила она. – Если я ещё нужна Господу, смерти моей Он не допустит. Если же не нужна… всё равно, лучше умереть здесь и сейчас, чем на костре в окружении англичан!»

Она решительно оттолкнулась руками и полетела вниз.

Но Господь не ответил ей ни «да», ни «нет». Сильно разбившись, вся в крови девушка пролежала у подножия донжона до того предрассветного часа, когда зевающий ежеминутно стражник лениво побрёл с обходом мимо этой части башни.

Переполох, который поднялся, вытащил Люксембурга из постели и заставил пережить несколько очень неприятных минут, в течение которых его расчётливый мозг успел просчитать в полном объёме те убытки, которые ему принесёт гибель пленницы. Потом волнение немного улеглось – Жанна оказалась жива, но всё равно, вызывали лекаря, проверяли, насколько сильны повреждения, и, как скоро можно будет передать, наконец, эту обузу в руки Кошону?

Лекарь заверил, что сделает всё возможное. Однако Бэдфорду, которого незамедлительно поставили в известность о произошедшем, этих заверений показалось мало, и в Боревуар был направлен целый отряд из лекарей и их подмастерий, которым приказано было поставить «французскую ведьму» на ноги в кратчайшие сроки!

Она отказывается есть и пить? Вливайте питьё силой! Срывает повязки, чтобы раны не заживали? Привяжите её к кровати и не давайте пошевелится, пока не поправится! Хоть сами заболейте, но девицу заставьте выздороветь!

– И заодно, надо сказать Филиппу пусть усилит патрулирование в окрестностях замка, чтобы ни одна собака не помешала, когда мы станем девку перевозить в Руан, – требовал

Бэдфорд. – Пускай велит Люксембургу глаз с неё не спускать! А то на ноги мы её поставим, а она снова попробует сбежать, и, не дай Господь, удачно!

– Думаете, милорд, она пыталась бежать? – спросил Кошон, которому всё это говорилось.

– Конечно. А что же ещё она хотела?

Кошон задумчиво потёр подбородок.

– Для нашего процесса было бы лучше объявить причиной произошедшего желание покончить с собой. Я уверен, милорд, что совершение подобного тягчайшего греха может стать ещё одним пунктом обвинения, и ещё одним моментом, который развенчает миф о Божьей посланнице. Есть ли там, в Боревуаре, люди, которые при случае могли бы поклясться на святом писании, что пленница выбросилась из окна, дабы избежать наказания за свои грехи?

Бэдфорд пожал плечами.

– Будут, если вам так нужно.

– НАМ, милорд, – с нажимом на первое слово поправил Кошон.

На лице регента появилась кривая усмешка.

– Мне нужно, чтобы ведьма, на которую эти арманьяки молятся, была сожжена, как еретичка. Даже если это не поставит под сомнение правомочность коронации их дофина, всё равно, это не позволит им раздувать сказки о себе, как о Богом избранных. А уж каким образом, с помощью каких обвинений вы, Кошон, этого добьётесь меня лично занимает куда меньше.

Он пробежал глазами список судейских, призванных к судопроизводству, который Кошон принёс на согласование, и, возвращая бумагу епископу, добавил:

– Хотелось бы ещё, чтобы процесс был не слишком скучным. Я надеюсь на присутствие в открытых заседаниях нашего короля, а он, как вы понимаете, скуки нам не простит, так что, позаботьтесь обставить всё поинтереснее.

– Стоит ли, милорд? – принимая бумагу обронил Кошон. – Уж если мы не можем так открыто, как хотелось, устроить суд именно над ведьмой, можно добиться своего иными путями. В частности, можно не пускать на открытые заседания его величество, чтобы избежать порчи, или другого какого-то колдовского влияния на чистую душу юного короля. Думаю, должным образом поданные, слухи об этом создадут необходимый для процесса настрой.

Бэдфорд тяжело посмотрел из-под насупленных бровей.

– Вы в своём уме, Кошон? Не по вашей ли подсказке мы притащили сюда малолетнего Гарри, чтобы его чистая душа противостояла ведьме? Чем теперь я буду объяснять парламенту это путешествие через Ла-Манш?

– Коронацией, – тут же ответил Кошон. – Коронацией на ФРАНЦУЗСКИЙ престол!

И по поспешности ответа было ясно – епископ к подобному вопросу подготовился.

– Так будет даже лучше, – продолжал он. – Факт этой, ЗАКОННОЙ коронации сам собой наведёт на мысли о незаконности ТОЙ. А его величество это действо развлечёт куда вернее, нежели судебный процесс, где скуки не избежать, как ни старайся. И парламент, мне кажется, будет удовлетворён. Где же и короновать будущего французского короля, как не во Франции. А то, что произойдёт это не в Реймсе…

Кошон для видимости замялся, даже плечиками пожал с таким видом, дескать, неужто нельзя найти выхода? И тут же закончил вкрадчиво и немного отстранённо, как делал всегда, когда старался внушить собеседнику, что пытается скрыть от него слишком грубую лесть:

– Полагаю, на то и дана вам власть, милорд, чтобы управлять не только людьми, но и самой Историей. Почему бы не создать новую традицию для новой династии и не начать короновать Ланкастеров, скажем, в Париже?

* * *