Жанна д'Арк из рода Валуа
Шрифт:
– Давайте к делу, ваша светлость, – тихо пробормотал Экуй, когда отмалчиваться стало уже совсем неучтиво. – Я боюсь только одного – не справиться.
– Совсем не стыдный страх, – без усмешки заметил Рене. – Но, к делу, так к делу.
Молодой человек взял со скамьи прямоугольный кожаный свёрток и, вытащив ремешок из петель, положил его, развёрнутый, на стол перед Экуем. Внутри оказалась дощечка с прикреплёнными к ней письмами для коменданта крепости Вокулёр, в которых, неизвестные Экую люди, расписывали мессиру де Бодрикур таланты «цирюльника Гийома», заверяя, что лучшего он в эти тяжкие времена вряд ли найдёт.
– Что это значит? – спросил монах.
– Это значит, что
Рене вытащил из-под ворота камзола длинный шнурок, на котором висел узкий флакон, длиной в половину ладони.
– Двух капель на кубок с каким-нибудь питьем будет достаточно.
Экуй сглотнул.
– Это яд?
– Зачем? – вскинул брови Рене. – Мы дорожим господином Бодрикуром, и это действительно лекарство. Оно поможет гораздо лучше примочек из дубовой коры, которыми рыцаря пользовали до сих пор, так что, вами сразу будут довольны. А дальше постарайтесь сделать так, чтобы к вашему мнению еще и прислушивались. Господин комендант очень любит прислушиваться…
– Для чего это нужно?
– Для того дня, когда к воротам Вокулёра подойдет некая девушка… Она назовётся Жанной, и вы ни в коем случае не должны пропустить момент её появления, Экуй! Девушку необходимо провести к Бодрикуру так, чтобы об этом узнало, как можно больше народа, и заставить самого коменданта выполнить всё, о чём она попросит.
– Заставить? – переспросил Экуй. – И это должен сделать я, простой цирюльник?!
– Именно.
– Но почему? Господин де Бодрикур предан нашему молодому королю Шарлю… Мадам герцогиня может ему просто приказать!
Рене молча смотрел в лицо преподобному, ничем не показывая, что раздражён или гневается. Он словно ждал чего-то, какого-то понимания…
– Кто эта девушка? – тихо спросил Экуй.
– Она?.. Скажем так – она простая крестьянка.
Глаза монаха расширились.
– Лотарингская Дева! – прошептал он, наконец-то всё понимая и вспоминая разговоры о какой-то девочке из Домреми и свои подозрения о незаконнорожденной королевской дочери. – Так она появилась?!
– Ещё нет, – мягко заметил Рене. – Лотарингская Дева явится только когда родится абсолютная вера в неё, никак не раньше. И вера эта должна возникнуть здесь – не просто в Лотарингии, а именно в крепости, которая выстояла целую осаду, в отличие от других городов, потому что одна осталась верной дофину, и за то получила Господнюю благодать. Именно отсюда должна начать свой путь новая Спасительница. И господин де Бодрикур должен поверить в неё не по приказу.
– Я понял! – восторженно прошептал Экуй.
Покров с тайны пал. Но то огромное и пугающее, чего монах так страшился в начале разговора, оказалось настоящим спасением из мутного омута, в который была погружена его душа все последние дни. Новое волнение, радостное и гордое поднималось в нём, сбрасывая с себя сомнения, озлобленность и невозможность понять и простить.
– Передайте герцогине, сударь.., ваша светлость.., передайте, что я.., я благодарен!
Шато д'Иль
– Что
Господин Арк был вне себя от негодования. Его злило упрямство дочери и тот позор, который, по его мнению, приходилось терпеть.
Ещё в двадцать третьем году, задолго до осады Вокулёра, господин де Бодрикур изволил назначить Жака Арка дуайеном – командиром лучников ополчения от Домреми. Честь высокая, но не оставляющая времени для каких-то иных забот. А Шато д'Иль поместье хоть и небольшое, но требующее неусыпного внимания. Вот и пришлось господину Арку переложить бОльшую часть своих хозяйственных забот на сыновей – Жакмена, Жана и Пьера, да на Дюрана Лассара – своего, якобы, братца. И упустил, ох упустил, он тот момент, когда его странноватая дочь, от пустых раздумий и мечтаний, перешла к опасным убеждениям в своей избранности и в том, что она и есть та самая Дева из пророчества!
«Господи, за что мне это?!», – схватился за голову господин Арк, когда впервые услышал от дочери, что её святая обязанность – спасение дофина и возложение на его голову французской короны. За долгие годы он успел забыть про тот далекий день, когда, собирая хворост в лесу, его жена наткнулась на тело мертвой женщины, возле которой плакал ребенок, и считал Жанну собственной дочерью. На все её странности внимания не обращал – времени не было. Только иногда, наткнувшись на задумчивый взгляд девочки, нет, нет, да и ловил себя на мысли: «Нет, не моя…". Но мысли эти уходили быстро, потому что девочка есть девочка… В хозяйстве толк от неё может быть только один – выгодное замужество, а для выгодного замужества надобно умение хорошо прясть, обращаться со скотиной, стряпать да шить. Жанна всё это умела и, слава Богу. Так что и переживать из-за её непонятной задумчивости и прочих странностей особо не стоило. Замуж возьмут – не увечная. А выйдет замуж – вся дурь из головы сама вылетит.
Господин Арк был крестьянин до мозга костей. И сам, видимо, не заметил, как стал им, прижившись в Домреми.
Чума, разорившая в 1348 году многие дворянские семьи, не обошла стороной и их семью, начисто лишив главу старинного рыцарского рода не только жизни и состояния, но и звания дворянина. Повальный мор превратил прежнее, тоже небольшое поместье, в Сеффоне, в безлюдную пустыню, и пришлось совсем ещё юному Жану, так и не вкусившему сытой дворянской жизни по той причине, что родился он уже после разорения, по примеру выживших старших братьев, идти в услужение к тому, кто соглашался, хотя бы, кормить. Так от хозяина к хозяину, он и добрался до Лотарингии, где и осел.
Жизнь ожидалась не самая лёгкая, если не сказать хуже. Но, как-то раз Арк разговорился в таверне со случайным сотрапезником и поведал о своем дворянском происхождении. А потом, очень скоро, получил вдруг от местного кюре предложение – небольшой домик с хозяйскими пристройками в деревне Домреми всего лишь за услугу – женитьбу на некоей даме, тоже дворянке, у которой, якобы, имелся незаконнорожденный младенец. Что ж, почему бы и нет? Далёкий от романтических устремлений господин Арк согласился без долгих раздумий. Дом и семья разом – что может быть лучше?! К тому же, оказалось, что и дама не безобразна, да и ребенок, как она призналась, не её, а отданный на воспитание бастард одной очень важной особы, которая и будет платить им содержание. «Бастард, так бастард.., тоже дитя господне, – философски заметил господин Арк, не без удовольствия лаская жену в первую брачную ночь. – Нарожаем своих, а там и не разобрать будет…".