Жаныбеков Шангерей. ?негелі ?мір. В. 31
Шрифт:
Из восьми детей, появившихся на свет в семье моего отца, только моя старшая сестра Кадима и я стали взрослыми людьми. Старшие братья Опабек и Саин, младшие Байгазы и Толенды, сестра Акжаик умерли в детстве из-за отсутствия надлежащих бытовых условий, в период скитания по чужим краям и прямого воздействия голода начала тридцатых годов. Только сестра Заида скончалась в 1944 году в результате тяжелого заболевания, осложненного условиями военного времени.
Я довольно смутно помню, что в родном ауле мы жили в одной землянке с семьей двоюродного брата моего отца Казыбека Хакимова, а ранней весной 1930 года на одном из сеновалов дядя Сеит, тогда
Последняя картина из аульной жизни, которая мне часто мерещится, это момент, когда мою сестру Кадиму усаживали в повозку ее жениха Лаика Жоламанова. Этот заключительный этап свадьбы сопровождался дружными рыданиями и причитаниями женщин всего аула. Ныне мне кажется, что они прощались не только с моей сестрой, вынужденной уехать в свою новую семью, но и со всем сложившимся укладом прежней своей аульной жизни. Видимо у них на душе было тяжело от гнетущей обстановки, в связи с некорректными действиями отдельных представителей местных властей. Я не знаю, как это происходило, и в какой форме, но жители аула испытывали с их стороны давление не только по вопросам коллективизации, но и по широкому кругу проблем, которых можно назвать, неудачно разыгранных голощекинцами, «классовой» борьбой.
Вскоре после этого жители аула начали покидать свои насиженные места в поисках лучшей доли.
Ныне, на местности, где располагался наш аул, видны небольшие, густо заросшие травой бугорки, образовавшиеся на местах бывших жилых усадеб. Невозможно понять, где и что было. Это дела давно минувших лет, но тем не менее, когда приходится вспоминать судьбу родных мест и своих предков, на душе становится грустно.
Откровенно говоря, я иногда завидовал своим товарищам, которые имели возможность регулярно навещать родные места, встречаться с родственниками, вспоминая всякие события, происходившие в их детские годы.
Я понимаю, что в век научно-технического прогресса и индустриализации народного хозяйства, мелкие населенные пункты, не располагающие крепким производством, приносящим доход, становятся бесперспективными и исчезают. Но душа человека устроена так, что она всегда желает манны небесной.
Мне пришлось жить и трудиться в городах Рудный, Костанай и Алматы, пользуясь всеми благами современной цивилизации. Но при всем моем уважении эти прекрасные города не могут заменить маленькой точки на земле, где ты появился на свет божий, полной грудью вдохнул свежего воздуха, ощутил вкус материнского молока и сделал свой первый шаг по родной земле. Подобную ситуацию казахи определяют словами: «Туан жер – алтын бесігі, шан я».
Зиму 1930-1931 года наша семья провела в поселке Тавриченка, затем скиталась по территории Челябинской области и Башкирии. Летом 1932 года мы вернулись в Житикару. Но отсутствие работы и негативное отношение некоторых ретивых администраторов вынудило моих родителей в начале 1933 года, зимой, с двумя детьми, перебраться на юг Казахстана. Весну и лето мы провели в Тургенском овцесовхозе Алматинской области. Отец работал гуртоправом и выпасал гурт крупного рогатого скота на жайлау Асы, благодатных местах Заилийского Алатау.
Осенью этот гурт крупного рогатого скота передали в совхоз, располагавшийся в деревне Узунагаш и мы с семьей перебрались туда. Отец сдал скот другим лицам, а сам устроился завхозом на центральной усадьбе совхоза, а мать занималась домашним хозяйством. Я опять поступил на учебу в первый класс. Все как будто бы протекало благополучно, но 7 июля 1935 года отец скоропостижно скончался.
Вскоре за нами приехал младший брат отца Сапабек ага и перевез нас к себе в нынешний Денисовский район Костанайской области. Мы очутились на ферме № 4 (пос. Первомайка) Аршалинского совхоза. Но скоро его самого перевели на работу в другое место, и мы остались одни. Мать устроилась на работу дояркой, в свободное время занималась пошивом повседневной одежды и бытовых изделий по заказу наших соседей. Но осенью 1936 года, во время ремонта скотобазы, заболела воспалением легких, которое затем переросло в туберкулез дыхательных путей. 4 июня 1938 года она скончалась и мы, с моей младшей сестрой Заидой, остались круглыми сиротами.
В августе месяце неожиданно приехал Сеит ага, в то время совсем молодей человек, и забрал нас с собой в Костанай. С этого момента в моей жизни начался новый этап, который постепенно привел меня к нынешнему моему положению в обществе.
С момента потери отца прошло уже свыше 77 лет, а матери – 74 года. Но я всегда вспоминаю их с любовью и желаю им вечного покоя. Мне кажется, что они были уравновешенными, предприимчивыми и справедливыми людьми, пользовавшимися хорошей репутацией у своих современников. Я не забыл теплоту прикосновения к моей голове их ласковых рук, влюбленных взглядов и приятных нот в их голосах, когда они обращались к своим детям.
Я неоднократно слышал от уважаемых аксакалов из наших мест, которые в свое время общались с моим отцом, их напутствия мне – не запятнать доброго имени своего отца и вести себя в жизни достойно.
Пока был жив отец, я числился Бекмухамедовым Шангереем Жаныбековичем. Но после того, как не стало его, мать переоформила меня Жаныбековым, чтобы я как наследник отца, стал первым носителем этой фамилии. Теперь я прошу своих детей, внуков и последующие поколения Жаныбековых высоко держать честь своей фамилии и быть достойными гражданами Республики Казахстан.
Своими ближайшими родственниками я считаю Сеит ага Абдибекова, Кульганым апай и ее супруга Байтыгула Амантаева, у которых после 1938 года я стал фактическим членом их семьи. Меня и сестру Заиду тепло приласкала жившая у них наша прабабушка и бабушка Сеит ага – Айток аже. О них я упоминал в предыдущем разделе моих воспоминаний.
Младший брат моего отца Сапабек ага, который в 1935 году проявил заботу о нашей семье, когда мы лишились отца, в 1937 году подвергся судебному преследованию и 5 лет отбывал наказание на Дальнем Востоке. После этого жил в городе Миассе Челябинской области и вернулся в Костанай лишь после войны. Ныне там проживают его дети Абдрахман и Мирас Карпыковы, внуки и более молодое поколение.
Сапабек ага был самым грамотным и эрудированным среди детей Салык ата, но неблагоприятная ситуация начала тридцатых годов не позволила ему реализовать свои возможности. Несмотря на косые взгляды и преследования со стороны ретивых чиновников – он один из немногих, кто до конца жизни сохранил верность своей фамилии – Карпыков.
Супруг моей сестры Кадимы – Лаик Жоламанов длительное время трудился на руднике Аккарга, расположенном в Житикаринском районе. После выхода его на пенсию, они жили в совхозе имени Островского Камыстинского района. Теперь их нет на этом свете.