Жаркая ночь
Шрифт:
Прошло с полчаса, прежде чем Энни Добралась до Холлоу, Когда она шла вдоль ограждения, к ней подбежала одна из лошадей Рика бельгийской породы, забавно шевеля ушами. Улыбнувшись, Энни остановилась на секунду и погладила ее по длинной плоской морде.
В Холлоу Энни взобралась на мыс и оглядела кривые деревья и массивные, потрепанные непогодой валуны, разбросанные по его плоской поверхности. Сегодня ей хотелось сфотографировать обрывы, причем сфотографировать так, чтобы передать мрачноватый, дикий дух, царивший
Дул сильный ветер. Энни сняла рюкзак, поставила его на землю и перевязала волосы лентой. Даже если бы она не обнаружила в этих местах привидений, ветер с успехом мог бы их заменить.
Теперь нужно решить, какой угол лучше для снимков. Прямой или наклонный, спускающийся к лесу, где скала с двух сторон загибается внутрь, образуя как бы манящие пальцы? В первом случае изображение получится контрастным и ярким, а во втором линии будут более мягкими, взгляд будет скользить сверху вниз и снизу вверх, получится замкнутый круг.
Как раз то, что нужно.
Напевая себе под нос, Энни вытащила из рюкзака объективы и штатив, сделала глоток воды, чтобы прогнать непреходящее ощущение песка во рту, и в очередной раз пожалела, что не захватила с собой чаю или кофе. Она плохо спала прошлой ночью, после того как Хизер уехала из дома отца раньше, чем намеревалась, пребывая в тихой ярости. Она даже не попрощалась с Риком, не говоря уж о том, чтобы обнять его или сказать что-нибудь ласковое.
После отъезда дочери Рик скрылся в своей комнате, давая Энни понять, чтобы его не беспокоили.
Раздраженно фыркнув, Энни поднялась. Ведь давала себе зарок, что не будет вспоминать про Рика, так нет же, мысли о нем то и дело лезут в голову!
Энни установила фотоаппарат и сорок минут спустя, удовлетворенная светом, сделала снимок, после чего уселась, скрестив ноги, на верхушке Холлоу и в течение нескольких часов писала.
Погруженная в свои мысли, она не сразу услышала слабый крик, который ветер донес издалека:
– Энни-и-и-и!
Рик. Опять? То он заявляет, что страшно занят и не желает, чтобы ему мешали, то из кожи вон лезет, чтобы ее отыскать.
– Что вам нужно? – прокричала она в ответ.
– Я приехал, чтобы отвезти вас на ленч.
На ленч? Неубедительная причина, но если она сейчас к нему не подойдет, то он заявится сюда сам. Нахмурившись, Энни встала, надела рюкзак и не спеша спустилась с утеса.
Заметив Рика, она остановилась как вкопанная. Он сидел на лошади, на одном из своих огромных бельгийцев, причем не в седле, а на голой спине. От этого зрелища по спине Энни пробежал холодок.
– Что это вы делаете? – спросила она.
– Еду верхом, – сухо ответил Рик. На нем были большие круглые солнечные очки и кепка, козырек которой был низко надвинут на глаза, от чего лицо оставалось в тени.
– А где ваш грузовик?
– В
– Вы хотите, чтобы я взгромоздилась на это животное? Энни с опаской уставилась на Брута. Казалось, что спина ее возвышается на сотню футов от земли, а копыта – размером с ее голову.
– Так будет лучше всего, – усмехнулся Рик.
Энни не обратила на его насмешку никакого внимания. Ей внезапно пришло в голову, что если она заберется на лошадь, то поневоле дотронется до ее хозяина. Она подошла ближе.
– Вы уверены, что хотите этого?
Кончики его усов опустились, однако он коротко кивнул и протянул руку. Несколько мгновений Энни смотрела на его сильную квадратную ладонь, длинные пальцы. Кожа загрубела от работы и была вся испещрена царапинами, на которые мужчины обычно не обращают внимания.
– Я не думаю, что это хорошая...
– Встаньте вон на тот камень и подайте мне руку, – ворчливо перебил он ее. – А потом подпрыгните.
Энни послушно ухватилась за его руку. Кожа оказалась теплой и сухой. Она встала на камень, не снимая рюкзака, подпрыгнула и с помощью Рика очутилась позади него на широкой спине лошади.
– Держитесь, – предупредил Рик и легонько стукнул лошадь поводьями. – Ну, мальчик, поехали.
Когда исполинское животное сдвинулось с места, Энни ухватилась за Рика с такой силой, что почувствовала под руками каждое его ребро. От кожи его шел жар. Рубашка на спине была влажной от пота. Волосы пахли ветром.
– Энни, мне нечем дышать. Не держитесь за меня так крепко, вы не упадете.
– Простите, – пробормотала Энни ему в плечо и слегка ослабила хватку.
Ей было очень неудобно сидеть. Ноги торчали под каким-то немыслимым углом, жесткие лошадиные волосы больно впивались в нежную голую кожу бедер. Она так боялась свалиться с лошади, что и помыслить не могла отодвинуться от Рика. Она поерзала, устраиваясь поудобнее, проклиная и жесткую спину лошади, и жаркое мужское тело, за которое вынуждена была держаться, и неспешную трусцу, с которой передвигалось животное.
– Сколько времени потребуется Бруту, чтобы добраться до дома? Он может ехать быстрее?
Рик расхохотался:
– Быстрее? Может. Но тогда вы очень скоро очутитесь на земле. Расслабьтесь, Энни, и насладитесь скачкой.
При этих словах Энни тотчас же представила себе, как занимается любовью с мужчиной, медленно, не спеша. «Ничего удивительного, – усмехнулась она, – когда сидишь, прижавшись грудью к такому красавцу, как Рик, о чем же еще думать».
Брут лениво тащился вдоль ограды, а Рик время от времени похлопывал его по мощной влажной шее и что-то тихонько ему приговаривал. Бельгиец шевелил ушами, ловя каждое слово.