Жаркая схватка
Шрифт:
Франклин кивнул, делая вид, что прислушивается к ее словам, а сам думал лишь об одном: ну вот я и добрался до конца пути. Обрел свои корни, отыскал братьев, встретил ту единственную женщину на свете, которую мне суждено полюбить, — и все потерял, одним махом, в тот самый миг, когда Гриффит рухнул на крыльцо.
Уходя из приемной вместе с врачом, он небрежно бросил Джеффу ключи от машины.
— Портфель с бумагами — на заднем сиденье, — пояснил он. — Почему бы вам не проглядеть их — так, любопытства ради?
Франклин приподнялся с кушетки. Комната
Все, конец. По правде говоря, зря он заварил эту кашу. Ну что он узнал такого, отчего жить станет отраднее? Что мать никогда от него не отказывалась? Ну да, приятно, спору нет… Но легче ли обнаружить, что отец от него отрекся? Что мать его умерла, понимая, что новорожденного отдадут в чужие руки? Тридцать пять лет назад все случилось… Целая жизнь прошла, теперь уже не в его силах что-то изменить, как-то ее утешить…
Франклин вышел за дверь и зашагал по пустынному коридору.
Он приехал в Аризону, твердо вознамерившись отыскать ответы на вопросы, и отыскал их… И нежданно-негаданно еще кое-что.
Франклин замедлил шаг. Они все еще были в приемной — Уинстоны и Джессика. Крэгг остановился у двери. Да, все тут. Идеальная семейка. Дора — на диване, улыбается Заку и Джеффу. Джессика устроилась рядом. Вот она подняла взгляд — и увидела его. Поглядела, точно на чужого, и равнодушно отвернулась.
Франклин расправил плечи и зашагал дальше. Да какого черта с ним стряслось? Ничего он не потерял. Хотя и не обрел ничего, разве что познакомился со стариком, которому и сегодня нужен не больше, чем тридцать пять лет назад. А что до любви…
Любовь? Франклин расхохотался, выходя наружу и подставляя лицо палящему солнцу. Да что такое любовь в конце концов? Мужчина видит смазливую девчонку, говорит положенное число комплиментов, пару дней обхаживает ее по-всякому, и в итоге все заканчивается постелью. Вот так все и произошло у них с Джессикой.
Если бы не напряжение последних недель, он никогда бы не стал забивать себе голову всякой чепухой: дескать, в отношениях с Джессикой заключено нечто большее, чем просто физическое влечение. Если он когда-либо и полюбит женщину по-настоящему, эта женщина будет похожа на Далию. Утонченная светская красавица, вот кто ему нужен. Та, кто по достоинству оценит настоящего Франклина Крэгга, преуспевающего магната в костюме от парижского портного, а вовсе не рубаху-парня в джинсах, футболке и старых сапогах.
Не того парня, который однажды любовался, как солнце всходит над пологими холмами, сжимая в объятиях любимую — нежную, уступчивую, прекрасную…
Выругавшись, Франклин сел за руль, включил передачу, и машина с ревом рванулась с места.
В его особняке в Чарлстоне ровным счетом ничего не изменилось. Загадочно мерцал отделанный мрамором вестибюль, люстры искрились бронзой и хрусталем. В прихожей на тумбочке скопилась гора писем. Франклин бегло проглядел их и отложил до поры до времени в сторону: так, рутинная почта.
На автоответчике обнаружилось несколько сообщений. Впрочем, ничего важного Франклин не ждал — и был прав. Единственная запись, которую он прослушал от начала и до конца, была от Далии.
— Милый, — промурлыкал вкрадчивый, манерно растягивающий слова голосочек, — я звонила тебе в офис, и секретарша сказала, что ты уехал. Теперь я понимаю, почему ты не звонишь. Ты, конечно, страшно занят, но, если выкроишь минутку-другую, дай знать. Званый ужин у Норландов ты пропустил, но Лиза Доуз вроде бы собирается на днях устроить вечеринку. Думаю, стоит сходить поразвеяться.
Франклин вошел в кухню, извлек из холодильника бутылку виски, вернулся в кабинет. Нажал на кнопку и снова прослушал сообщение от Далии, неспешно потягивая янтарный напиток.
Да уж, Далия не только красива и обаятельна, она еще и умница каких мало. Знает, как обращаться с мужчинами. Он не звонил ей вот уже три недели, а Далия умудрилась так повернуть дело, что долгое молчание его вроде бы вполне оправдано…
Джессика, небось, ворвалась бы к нему в офис и потребовала объяснений: уж не намеренно ли он ее избегает? Джессика бы…
Франклин нахмурился. Какое ему дело до того, как поступила бы Джессика? Эта особа никогда не была и не станет частью его жизни. Настоящей жизни, не выдуманной. Ну, можно ли представить ее в этом доме, в кругу его друзей? Это же курам на смех!
Он — Франклин Крэгг. Его место не на аризонском ранчо. Парень в сапогах, перемазанных конским навозом, и в пропыленных джинсах — вовсе не он. Здесь и только здесь его мир. Мир, который он создал своими руками. И Далия изумительно в него вписывается.
Франклин снял телефонную трубку. Далия в самый раз для него. Или женщина, во всем похожая на Далию. Женщина, о которой он будет думать, пока она рядом, а не тогда, когда ее нет. Женщина, которая не станет лезть ему в душу, зато прибежит по первому зову. Женщина, которая не будет ждать, чтобы он на руках отнес ее в рассвет нового дня; в глазах которой не отражаются все движения души…
— Проклятье! — рявкнул Франклин, швыряя трубку.
Он устал. Вот в чем дело: он просто устал как собака. Мудрено ли проделать такой длинный путь от Аризоны до Чарлстона, останавливаясь только на бензоколонках, чтобы подкрепиться чашечкой крепкого черного кофе.
А вот завтра он непременно позвонит Далии. Позвонит вице-президенту компании и секретарше, сообщит, что вернулся, и жизнь войдет в нормальное русло. Что там, ключом забьет! Эта венская сделка небось до сих пор его дожидается. Надо сказать своим людям, чтобы назначили встречу, слетать в Австрию, оформить документы…
Может, он и Далию с собою прихватит. А может, нет. Улыбаясь, Франклин разделся и шагнул в душ. Австрийки славятся своей красотой. Золотые волосы, синие глаза… как раз то, что нужно! Хватит гадать, какого цвета глаза у Джессики — золотые, или карие, или зеленоватые… С самой первой встречи мысль эта не давала ему покоя! Хватит вспоминать волосы цвета осени, на ощупь мягкие, словно шелк… и как они щекочут его кожу…